Юлька взглянула на Борю и протянула руку:
— Держись, малыш!
Малыш храбро вцепился в ее ладонь.
— Мама говорила, что я уже большой, — сообщил он. — Поэтому я ни капельки не боюсь.
— Правильно, — согласилась Юлька. — Большой. Но мне кажется, нам всем скоро предстоит научиться бояться. И большим, и маленьким тоже.
«Ну и нервы у пацана. Мать на глазах погибла, а он о ней вспоминает — и ничего, — подумал я. — Не должно так быть. Разве так ведут себя внезапно осиротевшие дети? Впрочем, что я знаю о детях? Ровным счетом ничего… Я и видел-то их только издали».
Юлька несильно пихнула меня в бок:
— Чего задумался, дядя Рома? Пошли…
И мы двинулись к ближнему из левых холмов. Белесые известняковые глыбы во многих местах искрошились, просели и издалека напоминали неправдоподобно толстые и низкие кораллы. Бегать по такой долине — верный способ переломать ноги. Даже при ходьбе, когда внимательно смотришь куда ступать, и то недолго схлопотать вывих.
М-да. Нежные стали люди, как пересели с коней на космические корабли. Какой-нибудь мой земной предок, завернутый в шкуры и с тяжеленной дубиной наперевес, наверняка прошел бы по самым гиблым местам Ворчливых Ключей зевая и задремывая на ходу. Босиком. А мы, пока преодолели двести метров до ближайшего холма, слегка даже взмокли. По крайней мере я.
То и дело приходилось перешагивать или перепрыгивать через трещины; мы с Костей немного поиграли в баскетбол, а роль мяча выполнял Боря — не мог он самостоятельно перебраться через некоторые провалы.
Когда мы ступили на настоящую землю, обычный волжский суглинок, я облегченно вздохнул.
Продираясь сквозь густой стланик, мы достигли вершины. Видно отсюда было действительно получше, но никаких намеков на каньон все равно взглядам не открылось. Уныло поози-равшись на лысой как коленка вершине, мы собрались было тащиться назад к вездеходу, но тут Юльке взбрела в голову светлая идея позвать Фила, чтоб подогнал машину, и мне пришлось некоторое время надрывать горло. Слава Богу, докричался быстро, и американер примчался прямо на вершину. Я сам себе удивился — а сюда мы таким же манером приехать не могли? И зачем только ноги в этих дурацких зарослях макси-кораллов били?
Следующие полчаса мы шарили по округе в поисках каньона (на вездеходе) и наткнулись-таки на него. Не знаю, что подвигло Риггельда дать короткому и широкому карстовому разлому громкое название «каньон». Разлом напоминал царапину. Словно неведомый великан пропахал когтем местные известняки. Длиной — метров под сто. Шириной — около тридцати пяти в центре. По краям — чуточку уже. И совсем рядом — один из давешних холмиков с особенно густым кустарником у подножия.
— Ну и ну! — проворчала Юлька с сомнением. — И как бы я, интересно, сюда садилась, в каньон?
— На гравиприводе разве что… — оценил я. — Крылышки твои только помешали бы.
Юлька вздохнула:
— Это точно…
Чистяков и Фил глядели на нас с уважением. Да, им никогда не приходилось опускать на поверхность Волги звездолеты. А мы с Юлькой говорим об этом, как о чем-то обыденном.
Но все посадки для нее и для меня отныне в прошлом. Потому что чужие лишили нас кораблей.
ebooksa