– Молодца. Как я дойду до угла, двигаешь следом. Только медленно, медленно, мочало резких телодвижений не любит.
– А то я не знаю, – огрызнулся Батон.
Одергивать его Псих почему-то не стал. Вместо этого крадущимся шагом пересек дорогу, достиг угла и прижался к стене с западной стороны, если смотреть с дороги – то слева. Мочало, соответственно, росло справа, и от опасности Психа отделяло здание поста.
– Батон, пошел! – скомандовал Псих.
Отмычка переместился к стене и встал рядом с Психом, дальше от дороги.
– Теперь ты, Кекс!
Кекс повторил маневр, но ему к стене прижаться было проблематично: между углом здания и боковым окном помещались только Псих с Батоном, Кексу места уже не хватало.
– Батон, ступеньку! – продолжал командовать Псих.
Отмычка послушно согнулся. Псих мигом вскарабкался ему на спину коленями, потом встал в рост – было видно, что Батон ощутимо напрягся. Но в следующую секунду Псих переступил со спины на подоконник, и Батону сразу полегчало.
– Ух ты, – сообщил сверху Псих. – Да тут открыто!
Он толкнул форточку до упора, по пояс влез внутрь, дотянулся до нижнего запора и повернул его, а затем и окно распахнул, словно дверь. И вошел внутрь, ступив на пыльный стол, покрытый полуистлевшей бумажной скатертью.
Им повезло: в старом здании стояли старомодные деревянные окна. Будь здесь обычные стеклопакеты, так легко внутрь поста они ни за что не проникли бы.
– Кекс, за мной! Батон – остаешься снаружи у окна. Только за углы не суйся, целее будешь.
– Ступеньку! – вздохнул Кекс и полез отмычке на закорки.
Пока Кекс забирался в окно, Псих осмотрел комнатную дверь, немного выждал и медленно отворил ее. Открылся темный и такой же пыльный, как и комната, коридор. Добыв фонарик, Псих выскользнул за дверь, предварительно поманив Кекса за собой.
Коридор был совсем короткий и упирался в крохотную лестничную площадку. Псих явно стремился на второй этаж.
Лестницу миновали благополучно. Перед дверью в верхнюю комнату Псих замешкался. Кекс понял почему: верхняя комната занимала почти всю площадь этажа; обращенная к дороге стена была полностью стеклянной, и прилегающие к ней стены большею частью тоже. Кирпичной оставались лишь задняя, противоположная от дороги стена, да два простенка, образующие углы с нею.
Со скрипом отворилась дверь. Дневной свет просочился в коридор, делая его еще более пыльным и унылым, чем в свете фонаря. Псих заглянул в комнату.
Даже из коридора было видно, как у левой стены, у самого стекла, рыжеет мочало. Кекса аж передернуло – вид мочало имеет весьма неприглядный, а уж воспоминания навевает…
– Вот зараза! – произнес Псих с досадой, и в виду он имел вовсе не мочало. Он глядел направо, в дальний от дороги каменный угол.