Для души Мира иногда рисовала иллюстрации к своим любимым женским романам. Мужчины у нее получались мужественными, с накачанными, идеальными торсами, густыми волосами, красивыми лицами и глазами, полными отваги и любви. А девушки рядом с ними были хрупкими, изящными, с длинными волосами и чувственными губами. Иногда она что-то вносила от себя в эти образы.
Мирослава была очень красивой девушкой, с такой несколько несовременной, ускользающей красотой. Она была среднего роста, худенькой, с длинными волосами, которые она слегка осветляла и ходила платиновой блондинкой. Голубые нежные глаза, белая кожа – все как у натуральной блондинки. Вот только глаза у нее не горели, а мужчины это чувствовали и обходили ее стороной. А если кто приставал, так сразу же получал от ворот поворот. Она просто шарахалась от всех, кто к ней подходил с тем или иным предложением.
И дни рождения, как и у многих уже взрослых людей, вообще перешли в разряд нелюбимых праздников, словно напоминание, что год прошел, и еще один пролетел, а у тебя ничего не поменялось или поменялась какая-то незначительная ерунда. Ты все еще не замужем, детей как не было, так и нет, ты только становишься старше, а значит, твоя молодость уходит. И все так интересуются:
– Сколько-сколько ей стукнуло? Ого! Уже четвертый десяток разменяла… Не нашла еще себе жениха, не слышали? Нет? А детишки? Она что, к сорока годам собирается?
Поэтому из любимых праздников в жизни Миры остался добрый Новый год. Он ни к чему не обязывал, а только воскрешал в памяти мечты, надежды, каждый год погружая в сказку и даже возвращая в детство. Он и по антуражу был совсем другим. Без клоунов и тортов со свечками. Богатые столы, душевная, теплая атмосфера, семейный круг. Мигающие огоньки, красивые елочные игрушки и общая атмосфера ожидания, чтобы все плохое осталось в уходящем году, а в новом ждало только счастье, здоровье и любовь.
В жизни Мирославы получилось так, что второй ее близкий человек ушел в ноябре. Умер отец, и Мире стало совсем тошно, словно мир перевернулся. Она поняла, что сойдет с ума, если что-то не изменит в жизни. Причем, кардинально. Она поняла, что теперь никому ничего не должна, всем все доказала и теперь она хочет жить так, как она желает, и делать только то, что хочет ее сердце. Мирослава всегда мечтала жить в Санкт-Петербурге. Родители не разделяли это стремление.
– Москва – столица, здесь вся твоя жизнь, работа, в конце концов твоя любимая редакция, с твоим любимым хобби. А в Питере еще и погода такая, что не дай бог! А слякоть? Ветер? Постоянная повышенная влажность. Да люди бегут оттуда! Куда больше всего люди едут в России? Правильно, в Москву! А ты уже здесь живешь. Почему люди не ценят то, что имеют?
А вот теперь Мира решила это сделать. У нее были две квартиры, одна та, которая осталась от родителей, и еще одна однокомнатная маленькая квартирка в Подмосковье, где раньше жила бабушка, которую Мира плохо помнила. И вот эту маленькую квартирку она решила оставить на всякий случай, а родительскую квартиру выставить на продажу, тем более что больше не могла там находиться после потери родственников. Все напоминало о них. На вырученные деньги она хотела купить пусть маленькую, но обязательно в центре квартиру в Санкт-Петербурге. И пока риелторы занимались продажей в Москве, Мирослава прямо под Новый год захотела уехать в свой любимый город и лично искать себе квартиру, потому что при такой серьезной сделке и покупке, конечно, надо было лично все увидеть, пощупать и проверить.
Она заранее сняла себе квартиру за умеренную цену в центре у хозяев, что уезжали на новогодние праздники за границу, и ее все устраивало. Особенно то, что квартира находится в центре, что это обычная квартира с санузлом и кухней, где она сможет спокойно готовить, а не ходить по три раза в день по кафе и ресторанам и транжирить деньги. На работе Мирослава ушла в отпуск, так как не брала его летом, а в Питере смогла бы продлить его за свой счет или даже уволиться. На работе еще не знали, что сотрудница собирается переехать в другой город и сменить работу.
Мира понимала, что этот Новый год она будет праздновать в одиночестве, и это было ужасно. Но праздновать его она будет в другом городе, а это уже – смена обстановки, чтобы не сойти с ума. Какое-то разнообразие, приближение к своей мечте. Она всеми фибрами своей души желала, чтобы что-нибудь наконец поменялось в ее жизни, ведь не может быть, чтобы ей всегда доставались одни кирпичи и ни одного пряника.
Они с родителями каждый год ставили елку и обязательно живую, с запахом, с раритетными игрушками и мишурой. И вот наступил год, когда Мирослава испугалась, решила все поменять. Она поняла, что для нее одной не нужна никакая елка, и экономия будет совсем не лишней.
– Я уеду в Питер, прекрасно проведу там время, встречу Новый год, погуляю, подумаю, пропитаюсь духом своего любимого города. И впервые встречу этот праздник без елки. Это будет странный Новый год, но по-новому…
Да что там говорить, по-другому Мирослава не смогла бы выжить в этот год.
Глава 5
Красивая, хрупкая девушка с чемоданом вошла в «Сапсан», идущий по маршруту Москва – Санкт-Петербург, и заняла свое место у окна. Милый курносый носик, пухлые губки и голубые глаза, словно растворяющиеся в свете, идущем из окна. А дождь за окном сглаживал этот переход, придавал такие размытые, пастельные оттенки всему образу. Мирослава вся целиком погрузилась в созерцание действительности за окном. Она редко куда ездила, даже вспомнить не могла точно, когда и куда это было в последний раз. Но сейчас она начинала жизнь с нуля и ехала в одиночестве, полная надежд.
Мира с тревогой смотрела в окно поезда. Мимо пролетали то тёмный еловый лес, то неказистый, голый, словно мёртвый, лиственный лес. Она смотрела на линии электропередач с мелькающими столбами, на пустынные дороги, что пересекали железнодорожное полотно, иногда на одиноко стоящих женщин с поднятыми флажками. «Мы не спим, мы – бдим, всё хорошо, счастливого пути!» – словно говорили они пассажирам. Конечно, на самом деле их флажки обозначали что-то другое, это Мирослава сама себе напридумывала. У станционных смотрительниц была жизнь на колесах. Мира не понимала, как так можно работать: и в снег, и в дождь, нельзя спать, чтобы не проворонить поезд. Выходить на полустанок в гордом одиночестве и встречать поезда. Хотя один человек на тебя точно посмотрит, и это – машинист.
Погода под этот Новый год стояла не очень приятная. Сначала намело много снега, потом произошло потепление. Весь этот снег, уже утрамбованный в сугробы, покрылся твердой, неприятной ледяной коркой. А погода менялась не то чтобы каждый день, а по нескольку раз на дню. И то возникала жижа, то подмораживало. Все это сопровождалось высокой влажностью, было неприятно и холодно даже при не очень низкой температуре.
Мира знала, что в ее распоряжении в съемной квартире будут холодильник, посуда, кастрюли, сковороды, и она прекрасно понимала, что успеет сходить в ближайший супермаркет и приготовить себе праздничный ужин. Понятно, что ей не надо было готовить много, а только на одну персону, и она решила сильно не заморачиваться на эту тему, купить себе что-нибудь вкусненькое, выпить шампанское, настругать хотя бы один симпатичный салатик. Да и всё. Потом она погуляет по городу, дождется, когда закончатся новогодние праздники, откроются офисы, риелтерские конторы, и начнет подыскивать себе квартиру для покупки. Таков был ее план, но, как говорится, мы предполагаем, а бог располагает. Хотя, в случае Мирославы, планы скорее были попутаны дьяволом.
Так как Мира ехала в Санкт-Петербург на празднование своего любимого Нового года, она решила взять из дома одну вещичку, которая всегда, сколько Мира себя помнила, стояла у ее родителей на секретере. Наверное, она появилась в их доме где-то в начале тридцатых годов. Это был керамический Дед Мороз. Всё как положено: синий кафтан с белой опушкой и длинная, белая борода. Очень хорошая и качественная прорисовка деталей добродушного лица. Добрые глаза, варежки с узором из золотых снежинок.
Но самым интересным в этой фигурке был мешок, тоже из фаянса, за спиной у деда Мороза. Это была такая ёмкость, куда можно было вставить и положить, что хочешь. И вот эту фигурку Мирослава взяла с собой из Москвы и поставила на круглый стол в гостиной, в Питере для новогоднего антуража и настроения.