– Как? Ну как? Ты хоть выслушал ее объяснения?
– Нет, а зачем? И так всё ясно.
– Ничего тебе не ясно. В этом деле, я имею в виду любовь, вообще ясности ждать не приходится.
Мартин улыбнулся, поморщившись.
– Что? Голова раскалывается? Если мой сын в сорок лет позволяет себе приходить домой «на рогах» с непонятными девицами, то есть вести себя как подросток, так это что означает?
– Что? – спросил Мартин.
– Это означает, дорогой мой, что я плохо тебя воспитала, а, может, очень сильно тебя любила и избаловала, – провела она рукой по его гриве, скользнув по щетинистой щеке.
Мартин поймал ее руку и поцеловал.
– Или я у тебя форменный дурак!
– Или так, – рассмеялась Стефания Сергеевна. – Яне не говори о своем приключении, авось пронесет. Противно всё это, но ради счастья сына я и на подлог готова пойти.
– Слишком поздно. Это – моя вина, ты тут не при чем.
– А-а, вот вы где! – раздался веселый голосок
Мать и сын вздрогнули.
По лестнице сбежала Василиса – с распущенными волосами, в измятом кружевном платье черного цвета. Верхние пуговицы платья были расстегнуты, и грудь ее готова была выплеснуться из бюстгалтера, словно подошедшее дрожжевое тесто. На ногах у нее были тапочки. Сразу было видно: девица осваивает территорию чужого дома, готовясь войти в него хозяйкой. Этого вытерпеть Стефания Сергеевна не могла. Она поджала губы и приготовилась к бою.
– Доброе утро, Стефания Сергеевна! – подлетела к ней Василиса. – Извините, вчера мы с Мартином были несколько… не в кондиции. Я обещаю исправиться. – И она засмеялась.
– Да что ты, Васенька! Какие извинения… – произнесла Стефания Сергеевна со змеиной интонацией. – Я и не такое видала.
Василиса не обратила внимание на холодный тон хозяйки дома.
– А вот мой сын никогда не был приличным мальчиком, а теперь хорошему его точно не научат.
– А мне всё в нем нравится, – влюбленными глазами посмотрела Василиса на Мартина.
Тот сказал: