Швед с Симоновым стояли в сторонке и помалкивали.
Внизу скрипнула дверь, и вскоре поднялся Ефим. Поглядел, закашлялся и недовольно протянул вместо приветствия:
— Да-а… Ремонт у нас никогда не закончится.
— Здравствуй, Ефим, — грустно поздоровался Бермас. — Ты у нас по хозчасти пока, да? Принимай, значит…
— В кабинетах то же самое?
— Только в моем.
— Ага, получается, мебель и аппаратура уцелели?
— Более или менее, — вздохнул Аркадий Семенович. — Кроме, опять же, моего ноутбука и чайника в кабинете. Хотя чайник я сам в огонь бросил, каюсь.
— Да хрен с ним, с чайником, — поморщился Ефим. — Данные, надеюсь, у вас не навернулись?
Замурзанный Ринат снисходительно хмыкнул.
— Обижаешь! — покачал головой Аркадий Семенович.
— Тогда собирайте все ценное и на выход, — скомандовал Ефим. — И если можно, ключи от входной двери мне оставьте.
Бермас вынул из кармана связку, позвенел ею, отделил нужные два ключа и вручил Ефиму. Повернулся к Ринату и сказал:
— Иди-ка умойся, а то за трубочиста примут. И ребятам скажи, чтобы домой шли.
— Да они ушли уже, — вздохнул Ринат. — Я их и выгнал.
Потянулись на улицу; Ефим дождался, пока выйдут Бермас, заглянувший напоследок к себе в кабинет, и Ринат, уже не напоминающий трубочиста или пожарного после смены, и запер наружную дверь.
Юрий вздохнул, оглядел киевлян и поинтересовался:
— Есть тут кабак какой-нибудь неподалеку? Желательно поприличнее. Там и поговорим.
— На Константиновской, — немедленно подсказал Симонов.
— Веди…