Холод южного ветра

У воды, на расстеленных пледах отдыхали люди. Кто с корзинками съестного, кто играл в карты, пристроившись поближе к фонарям, кто безразлично лежал на спине, впадая в нирвану.

Вот и пирс — шаткий настил поверх железных бочек, приспособленных вместо понтонов.

Накинув швартовый конец на торчащий обрезок швеллера, мы преспокойно выбрались на твёрдую поверхность, прихватив заранее собранные рюкзаки, палатку в скатке, повытаскивали велики. Они у нас складные, другие бы в лодку не поместились. Больше ничего брать не стали. Вещи сделали своё дело. Что-то пригодилось, что-то осталось невостребованным. Плевать. Пусть забирает, кто хочет.

Дальше — по намеченному маршруту.

Дойти до укромной полянки на середине пологой тропы, ведущей к выезду. Снять штаны, оставшись в обтягивающих трико велосипедистов. Напялить шлемы, приготовить транспорт к движению, включить налобные фонари.

Потом — ехать по указателям. Они начинаются немного выше, с края бетонированной площадки. У шлагбаума спешиться, крикнуть дежурному смотрителю: «Мы — кататься», и, нырнув под поперечной красно-белой трубой, выбираться на дорогу.

Через триста метров свернуть в одноэтажные кварталы для тех, у кого денег впритык, а жить в многоэтажке, с шумными соседями за стеной, не хочется. Пасторальные заборчики, подстриженная травка, помытые почтовые ящики, обязательные взаимные приветствия с приторной вежливостью — здешний народец изо всех сил рвётся продемонстрировать всем и каждому свою респектабельность и заработанный тяжким трудом статус. Их Брок хорошо охарактеризовал: средний класс с претензиями.

Долго катить по ухоженным улочкам, дожидаясь перехода домиков в строительные площадки, где возводятся новые каркасные экономки для очередных любителей показной благопристойности.

По окончании нормальной дороги двигаться дальше, однако в скопище дремлющих до утра грузовиков и экскаваторов не соваться, а забирать к вытянутому, гребнистому холму, где начинается неширокая тропинка, протоптанная поклонниками пешего и велотуризма. На пригорке — остановка. Не ради отдыха — отсюда далеко видно весь пройденный путь и присутствует развилка. Влево — для бегунов, прямо — кратчайший маршрут на вершину холма, а он довольно крутоват.

На вершине — потушить свет и отдохнуть рядом с горкой камней, принесённых на память всякими бездельниками. Обычай у них тут такой — в доказательство визита оставить после себя каменюку с нацарапанными инициалами и датой. Иногда встречаются с сердечками и клятвами в вечной любви.

При первом визите долго пытались понять — зачем, что за дурошлёпный обычай?

Ответ нашли в сети. Кто-то ушлый, ради смеха, придумал легенду о холме — покровителе путешественников. Оставь тут камень на память — и будет тебе счастье. Склонный к суевериям народ и попёр косяком, нагрузившись булыжниками.

Потом добавились влюблённые. Они, будучи публикой беспокойной и обожающей показные сумасбродства, приняли в укреплении обычной байки живейшее участие. Фотографировались у кучи, клялись в вечной верности, проводили обряды помолвок и пели песни.

… Попив водички и с ужасом осознав, что изнурённые греблей конечности держат руль почти без тактильных ощущений, толкаем двухколёсный транспорт вверх. Сжав зубы, матерясь, с осторожностью ставя кроссовки на сыпучий грунт. Изредка оборачиваемся, обалдеваем от крутизны и высоты, на которую сумели взобраться. В свете налобных фонариков склон выглядит особенно непреодолимо.

Встретиться с разбившими лагерь туристами мы не боялись. Вершина для палаток неудобная, ветрено, да и близость развернувшегося у подножия строительства напрочь смела первоначальный, романтический ореол булыжной горки. Сюда теперь, скорее, по старой памяти таскались, отметиться и похвастаться геолокацией в соцсетях.

После мизерного, незаметного отдыха перешли к спуску по натоптанной, пологой тропке. Да, крутость одной стороны холм компенсировал удобством другой. Днём вообще можно на велике скатиться, если хоть немного знаком с тормозами и достаточно хладнокровен. Ночью же — я бы не осмелился.

Через пятнадцать минут до нас донёсся автомобильный шум — трасса. Многополосная, скоростная. Нам — туда, к проложенным под дорожным покрытием бетонным трубам, предназначенным для сброса воды при сильных ливнях.

Диаметры коммуникаций относительно невелики — метра полтора, внутри грязно, замусорено, но более удобного укрытия не сыскать. Люди там не ходят, подходы просматриваются, да и камер беспилотников можно не опасаться.

Пересидим до утра, а там и Мелисса подоспеет — заверял Ежи. На грузовом такси. Дальше едем в глушь, к её давней знакомой. Оттуда — мнения расходились: Сквоч предлагал пробиваться в столицу, поближе к космопорту и искать способ свалить на орбиту; ушастый обоснованно возражал, упирая на необходимость документов (там по городу шляться не получится — наблюдение за гражданами в разы сильнее) и основательную подготовку переезда. Я склонялся к попытке перейти границу с нейтральной страной, где по сию пору трудился представитель Федерации. В доказательство приводил разумные аргументы и упирал на протяжённость сопряжённых территорий. Где-нибудь дырочка да найдётся. Нам бы только на той стороне оказаться, а там пусть задерживают. Потребуем связи со своими, начнём вопить о дипломатах, и никуда не денутся — сведут с нужными людьми.

Но это в перспективе. А пока в затяжные дебаты мы не впадали, разумно полагая, что для начала потребуется как следует затеряться и пересидеть шумиху вокруг ограбления Лилли Космаль, но и от разработки общей стратегии не отказывались. Продумывали варианты.