— Случалось, — недоумевая, согласился тот.
— И что бы вы сказали воину, начни он перед битвой нудеть: «А если мы проиграем? Если погибнем?» Такое ведь в бою могло случиться?
— Вона ты куда вывел... На воинский фарт уповал?
— Куда ж без него... И на Лану. Она там такую мясорубку устроила! — инспектор повернулся к женщине. — Где научилась?
— В восьмидесятых встречалась с двухкратным призёром Союза по боксу. Подсмотрела, попробовала, увлеклась. Карате баловалась... В моём весе преимуществ много. Скорость, подвижность, главное — пользоваться уметь... Одинокой даме иногда приходится за себя постоять.
Высящийся над ними боярин пробасил с одобрением:
— Ухватисто отделала. Хоть и оклемались, а все в лёжку. За бока держатся, скулят. Я потом в записи погляжу.
Букинистка густо покраснела, инспектор тоже. Драка — не жалко, пусть смотрит, но более ранние съёмки...
— Фрол Карпович! Что с Александросом? — отгоняя накатившую стеснительность, молодцевато спросил Сергей.
— Что... что... едва он в конце Очереди образовался, Печатью твоей украшенный, без промедления о сём прискорбстве все узнали. Он не отпирался. Указал, где искать, поведал о том, что ты жив-здоров. Тюрьма сия за его деньги построена, охрана из верных людишек подобрана. Поляки, шведы, бразильянец даже затесался. Он ведь богат несусветно, Сашка то... я и не ведал. Грамотно с биржами оборачивался через подставных, разумно с банками якшался. Не для богатства, для дела копил. Из чистых помыслов решился на ослушание. Не имелось в нём зла.
Тяжело давались шефу воспоминания о друге...
— А где мы вообще? — инспектор заинтересовался необычно тёплой погодой и сухим воздухом.
— В Иордании. В глуши тутошней.
— Это где знаменитая Петра?
— Тут недалече до неё. Отлежишься — посети. Познавательно. Подремай, пока мы тут управимся.
С сочувствием наблюдая за сгорбившимся, угрюмым начальником, потерявшим сегодня лучшего товарища, Иванов, кряхтя, повернулся к женщине.
— Ты про каземат говорила. Для чего он?
— Чтобы ты попытался сбежать. Переместился, если умеешь, в каменный мешок без выхода. Нарушение режима, чувство вины, дополнительные репрессивные меры. Короче говоря, замаскированный карцер. Убойная, с точки зрения психики, штука. Сам вошёл — сам идиот. А за выход пришлось бы с лихвой заплатить.
— Э... гениально. Признаю. Окошко в каменной стене прямо манило к побегу.
— Да. Моя разработка. Александрос как-то вскользь поинтересовался, как бы я тюрьму обустроила, из которой нельзя сбежать колдуну. Выглядело шуткой, необычной загадкой для разума. Я и предложила видимую лазейку создать, для понимания, на что готов заключённый.