– Да, в первый раз… – Он хотел добавить «с ночевкой», но сдержался. Потому что надо было говорить, по сути, «со счастливой ночевкой», когда у него вдруг здесь, благодаря цветочной магии, произошел душевный контакт с женой и дочерью, до этого отдалившихся от него, в силу разных бытийных и бытовых причин. Он тяжело вздохнул, зябко поежился, предвкушая нечто неприятное от молодой симпатичной соседки-визионерки. – Вы, Мальвина Игнатьевна упомянули о разговоре между нами…
– Мальвина Игнатьевна… Почему не Мальвина, как раньше, во времена совместной работы над альбомом?.. Видите, вы, Николай Николаевич, хотите подчеркнуть увеличивающееся расстояние между нами… Увеличивающуюся пропасть, начавшуюся вдруг, невзначай с незаметной трещинки на асфальте… нет, не на асфальте, на клумбе цветов в сухой почве у корней…
Он хотел что-то возразить, мол, этот образ трещины в клумбе не верен, не точен, по сути… Если клумбу поливать водой из шланга или лейки, трещины и, тем более, раскола пропасти не будет никогда, даже при больном воображении… Но только безнадежно махнул рукой… «Подумает, что я начну детализировать начальную трещинку, когда его единственного автора музыки и текстов песен призвали согласиться с ролью аранжировщика мелодий и редактора текстов… – Пробежали у него зябкие тревожные мысли. – Ведь как она тонко и ковано поддела: приехали на новой машине. Как будто она видела мою старую машину. Машину тестя, которую я, катая Лиду, добивал, как донашивал старое пальто с чужого плеча. – Итак, я готов вас выслушать, Мальвина Игнатьевна…
– Не хочу вам портить с утра ваше настроение… Небось, вчера сотворили новые мелодии, стихи песни – не так ли?..
– Не без этого, Мальвина Игнатьевна.
– А мне сейчас не до стихов и песен, боюсь, даже вокал мой испортился от напрягов – вы не находите?
Он покачал головой и твердо ответил:
– Не нахожу.
– Не буду вас мучить неопределенностью, Николай Николаевич. Свой разговор тета-тет я откладываю, хотя мне очень важны советы от вас в тяжелой ситуации от вас. Назовите время, когда вы можете принять для доверительного разговора Геннадия. Его не обязательно приглашать в дом, тем более, когда у вас там жена, дочь. Можете принять его в саду, но только при условии, что в этот конфиденциальный разговор не будут посвящены ваши домашние – ни звука, ни ползвука не должны услышать. Это все в интересах спокойствия вашего семейства в тревожные для нас обоих времена. Понимаете, много опасностей обозначилось и ещё обозначится в самой ближайшей перспективе…
– Мы позавтракаем, и через полчаса я буду ждать Геннадия. Пусть проходит в сад, в дом не стучится. Разминуться у меня на шести сотках трудно.
– Договорились, Николай Николаевич. Надеюсь на вашу мудрость. Гену я проинструктирую, но… Вы должны знать, что он не мой человек, а подчиненный его шефа, у которого скоропостижно умерла жена…
У Николая Николаевича неожиданно помутилось в голове и даже, как ему показалось, отвалилась челюсть. Он хотел сам расспросить о многом Мальвину Игнатьевну, но она, видя его в жалком расстроенном виде с отвалившейся челюстью, только коварно усмехнулась, быстро развернулась и пошла от заборчика к своему дому.
После завтрака с домашними, наговоривших ему кучу комплиментов как автору чудных песен, первачу барду-менестрелю – а услышать это от дочки с сияющими глазами стоило много – он, прогнав внутреннюю тревогу, вышел в сад.
Перед этим предупредил Лиду:
– Сейчас придет один молодой человек для разговора тета-тет по поучению Мальвины. Какое-то время не высовывайтесь с Катей из дома, в сад ни ногой – в ваших же интересах…
Геннадий пришел в назначенное время. Они молча пожали друг другу руки. В отдаленном от дома углу сада, около клумбы Геннадий дернул щекой, потер одну мочку уха, потом другую, как бы сосредотачиваясь, и выдохнул свистящим шепотом:
– Мой хозяин в горе. У него умерла жена. Скоропостижно и совсем не вовремя. Это ужас, что творится с шефом…
– Ну, это понятно… Потерять жену – это ужас… Я согласен с вами, Геннадий…
Тот посмотрел на Николая Николаевича, как на сумасшедшего, и прошипел со злобой:
– Жена – это довесок к тому, что Мальвина сотворила с шефом. Обвинение в изнасиловании напоенной алкоголем с транквилизаторами Мальвины в бессознательном состоянии в нормальном и извращенном виде… Ведь у нее сперму шефа обнаружили – в вагине, а в очке сперму делового патнера… А это месть и шефу, и деловому партнеру шефа, как объяснила Мальвина, за то, что шеф подарил ее на ночь похотливому партнеру, с которым тот заключил контракт по слиянию активов…