Ища исторический Ключ Соляного Амбара при почтении последнего романа земляка Александр заметил, как Пильняк растворил образ Власьева в нескольких второстепенных персонажах, не сделав его предельно выпуклым и значимым, как в «Красном дереве», заставив музееведа-атеиста пьянствовать с Голым Человеком (по тексту повести с Христом, а по сути, с деревянной статуей с языческими корнями Николы Можайского).
Удивился и огорчился Александр, что его земляк Пильняк, которому посвятили изумительные стихи сосед по даче Пастернак и возлюбленная Ахматова и, возможно, Есенин, ни слова не упомянул в «Соляном амбаре» ни о святыне, ни о знаковой Бородинской 100-летней годовщине (1812–1912 года). Нашлось место и черносотенцам-хоругвеносцам, и публичным домам, и даже великой битве в мифическом Камынске, эквивалентном здесь Можайску, с его снежной крепостью «Порт-Артура» для городских и чертановских мальчишек. Только образ музееведа Власьева из «Темного дерева», подносящего лекарственные рюмки деревянному Голому Человеку для его лечения и высвобождения были гораздо ближе сцен «русско-японской» битвы городских и чертановских оглоедов в 4-й главе «Соляного амбара» с сакраментальным названием: «Война, естественное мужское состояние», как определил генерал Федотов. Это тот самый генерал смерти, застрелившийся после своих приказов – смирно! – и напомнивший «самоубившегося» в другой жизни преподавателя начерталки и дядюшкиного аспиранта Исая Петровича…
Александр, правда, заметил, что во время пребывания Пильняка в Можайске до десятилетнего возраста, да и позже при обучении в гимназиях и училище Богородска, Нижнего Новгорода, да и в его студенческие годы, житье в Коломне, – об историческом прошлом Можайска ничего не было известно Борису Андреевичу до появлении труда историка-музееведа Власьева в 1925-м. Так что и для Пильняка при создании «Соляного амбара», да и для Власьева при его создании своего труда «Можайск в его прошлом» была неразрешимой тайна явления Голяда-Можая-Можайска и его святыни Николы Можайского.
«Есть неразгаданная тайна в твоём явлении Руси, но суть твоя сакраментальна как выдох «Господи, спаси!». Какие могут быть укоры Судьбе, коль истина верна: с Можайском «Русский Бог» Никола во все лихие времена! Тебе дано вновь возродиться, Любовь Николину стяжать… К тебе душа летит молиться и русским духом здесь дышать!»
Александр, написавший эти строки о многовековой тайне древнейшего города, тайне чудотворной святыни, магните для паломников, высветил отгадку тайн в своих исторических трудах – книгах «Можайские чудо-тайны», «История Земли Можайской Руси святой», других брошюрах и статьях – по праву принадлежности к своему роду можаичей и юношеской дружбе с удивительными друзьями-сверстниками Вячеславом и Сергеем.
Воистину при голядях в Голяде существовал языческий деревянный защитник-меченосец града с мечом в правой руке и охраняемым градом в левой руке. Голяди, растворившиеся в кривичах и вятичах, перешедшие в православие, после захвата Голяда войсками Изяслава и Святослава в 1058 и 1147 году, перевоплотили оберег в деревянную икону св. Николы в епископских одеяниях с мечом и охраняемым градом Голядом-Можайском на речке Можайке. Православие, упразднившее язычество голядей, не захотело отказываться от доброй языческой традиции и древней небесной легенды о Защитнике града Меченосце и обрядило Защитника-Меченосца в святительские одежды Чудотворца Николая Мирликийского, оставив в его правой руке меч, а охраняемый град в левой руке заменив Державой, Храмом.
Самое достопримечательное в родовой истории Александра и дядюшки Александра Васильевича, что дядя, нарисовав на облатке портреты поэта Филимонова, музееведа Власьева, автора «Соляного амбара» Пильняка, не зная о написанном романе, но нарисовав «лунный» амбар пригласил на свою вторую защиту своего брата, отца Александра, а самого Александра благоразумно не пригласил. Были основания? Наверное, были. Один из бывших аспирантов Александра Васильевича, имел зуб на своего профессора, потому что тот якобы перекрыл ему кислород к собственной защите докторской диссертации. Дядюшка знал буйный драчливый характер своего племянника, получившего достойное образование сильного «боксера-вышибалы по правилам» на хоккейных площадках детства и юности, вот и боялся потасовки племянника с оппонентом-сквалыгой на Ученом совете при защите докторской. Это уже потом узнал Александр от отца, сообщившего ему о блестящей второй защите брата – под кураж: «Никола с нами», можаичей – соль земли не остановишь в их прорыве». А тот бывший дядюшкин аспирант, из записных неудачников, что-то бухтел в интернате нелицеприятное о шефе, перекрывшем ему кислород с докторской… Давно нет на белом свете дядюшки-профессора, так защищай без него свою докторскую, неудачник-завистник, – так ведь и не защитился пасквилянт, вот и злобствовал в своих интернетовских записках понапрасну на дядьку, носившего в себе со своих аспирантских времен мистические тайны ключа «Лунного Соляного Амбара» на рисунках маслом и карандашом (рядом с портретами Филимонова, Власьева, Пильняка).
Но Ключ Соляного Амбара протянут к современникам не только через цепь человеческих судеб Можайского рода Александра, но и через осознание перманентности революционного процесса в российском обществе, судьбы социалистической революции в России – от январской 1905-го к февральской 1917-го, от неё к ноябрьской 1917-го – а также через репрессии 1937-го и оттепель 1953-го с 20 съездом КПСС, к контрреволюции 1991-го… Как тут не вспомнить любимца Троцкого Пильняка, выведшего в «Красном камне» коммуниста-троцкиста Акима, а в «Соляном амбаре» будущего коммуниста-троцкиста Андрея Криворотова, увидевшего перманентность революции на примерах Эдиповых сюжетов героев из «Нижегородского откоса» Дмитрия Клестова и мятущегося Леопольда Шмуцокса в последнем предсмертном романе. Через инцест любовников матери и сына, ненавидящего отца и убивающего его, в конце концов, идею перманентности революции можно связать с внешними факторами тектонических сдвигов, установкой на экспорт революции, искусственным подталкиванием революционных процессов для желаемой победы мировой революции – во всем мире рабочих и крестьян с интеллигенцией при диктатуре пролетариата.
Ведь троцкисты отрицали завершенность Октябрьской революции с победой ее в одной стране, России, рассматривая ее, как только первый этап на пути к социалистической революции на Западе и далее везде – в мировом масштабе, во всем мире – пусть и ценой жестоких потерь русских как движителя мировой революции «без узких национальных интересов». Было время, когда была гордость марксистов-революционеров, доказавших возможность победы социализма в Советской России, который, правда, надо было отстаивать в схватках с капиталистическим окружением, с тем же национал-фашизмом Германии, которую натравили на СССР Англия, Франции и США. Ведь троцкисты считали, что если в будущем, после Октябрьской революции, на Западе и во всем мире не победит «диктатура мирового пролетариата», то СССР ждет реставрации капитализма от перерождения бюрократического аппарата рабочего государства.
Как тут не вспомнить отмену Куусиненом-Хрущевым «диктатуры пролетариата» в программе КПСС строителей коммунизма, с бюрократизацией изолированного рабочего государства, и превращение партийной и управленческой бюрократии во всесильную привилегированную касту, – и от её перерождения и вырождения следует опровержение изолированного социализма и капиталистическая реставрация со всеми эксцессами частной собственности. Что поделаешь, надо видеть плюсы и минусы прогноза троцкистов с их идеей перманентной революции. Либо смириться с отечественной и мировой бюрократией, отбросившей в ходе геополитической катастрофы с тектоническим сдвигом общества и сознания, Россию к капитализму, либо производительный «рабочий» класс разгромит бюрократию и паразитическую буржуазию и откроет прорывный путь и выход к социализму и коммунизму. Задержка пролетарской революции в развитых империалистических странах Запада и Востока, реставрация капитализма в России и бывших странах СССР, несомненно, помешала и воспрепятствовала колониальной революции в мире. Для того, чтобы колониальным и развитым странам встать на революционный путь развития, настолько быстро и настолько сознательно, насколько возможно при воплощении прорывной вневременной «идеи фикс» перманентной революции с Эдиповыми сюжетами, убиения отцов-вождей сыновьями-бунтовщиками, становящихся любовниками капиталистических матерей, – под влиянием победного восстания или победы революции над контрреволюцией, без войн между братскими народами, всеми народами мира.
Конечно, при победе создателя Красной армии Троцкого, с его партией троцкистов, над всеми другими вождями пролетарского государства, был бы другой путь становления российского революционного государства, возможно, с победой мировой революции – с бесчисленными жертвами отечественных революционеров, до последнего или предпоследнего русского – и его любимец Пильняк не был бы репрессирован и расстрелян. Наоборот, Пильняк стал бы председателем ССП и получил бы Нобеля – или Шнобеля – за «Соляной амбар» с закодированным там многими ключами, первым из которых является ключ построения коммунизма – по Пильняку и его герою из романа, убитому во время революции 1905 года, коммунисту Леонтию Шерстобитову…
Постскриптум: о коммунизме как потерянном Ключе Соляного Амбара
О Коммунистическом Соляном Амбаре революционера Леонтия Шерстобитова сказал десятилетний уроженец Можайска Борис Андреевич Пильняк (Вогау) устами своего альтер эго, лирического героя романа, ставшим впоследствии коммунистом-троцкистом: «Не надо богатеть, наоборот, наш соляной амбар, перестроят его в сто раз больше, все будут носить туда, кто что наделает, и все будут брать оттуда, кто что заработал. А которые будут мешать, тех в тюрьму».
А потом был любопытный разговор Андрея Криворотова с Леонтием Владимировичем Шерстобитовым, поучающим готовящегося к поступлению в гимназию абитуриента:
«– Ну, теперь, долби: «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда»…
– …Хлопотливо не свивает долговечного гнезда… А я чтой-то не понял, когда ж это будет?..
– Не чтой-то, а – что-то. Что именно?
– Когда все начнут все в эти сараи, а Клавдия Колосова будет получать столько же, сколько Шмуцокс?
Леонтий Владимирович ответил не сразу и без шутки:
– Точно тебе сказать не могу. Что касается Шмуцокса, с ним мы скоро поспорим, – а когда вот построим сараи, – это не очень еще скоро… Но построим!.. А что нам надо делать, чтобы скорее построить, – об этом я тебе скажу точно. Никогда не надо жить, откладывая на завтра то, что можешь сделать сегодня, и не надо дожидаться этого завтрашнего дня. Надо быть образованным и честным, и надо всем, чем каждый из нас может, – надо помогать, чтоб завтрашний день был как можно скорее. Надо быть честным, храбрым и убежденным, – надо знать, что это – то есть твои Амбары – обязательно будет, надо знать и надо делать…»