Любить и верить

22
18
20
22
24
26
28
30

Наконец из автовокзала, из маленькой двери с надписью «Служебный вход», вышел молодой парень. Среднего роста, плотный, в толстом свитере под пиджаком.

Он залез в кабину, открыв двери, стал впускать по одному, проверяя билеты. Толпа задвигалась. Молодой парень в аккуратном осеннем пальто отталкивал детские санки, которые баба совала ему прямо в лицо.

— Да уберите свои санки, что вы делаете!

— Это ты кому, Марья, санки купила, или сама решила под весну с горки покататься? — добродушно спросил парень, что читал книжку на вокзале.

— Куда же я их уберу? — отвечала баба первому. — Внучку, внучку мне привезли, давай, баба, санки, и все тут.

Шофер тем временем обнаружил безбилетника и выталкивал его на улицу.

— …Я сказал, — повторял шофер, — без билетов никого. Сорок пять человек, и никаких. Кто с билетами, проходите. Без билетов не посажу, и не лезьте! — выкрикивал он то и дело. Полная женщина, в плюшевке без билета стояла у двери, не решаясь зайти, и просила:

— Детухна, ти мне ж до вечера тут сидеть, ну пусти ты меня, я ж заплачу тебе.

— Иди, иди, не мешай делать посадку.

— Ну, детухна, ну пусти ты меня.

— Иди, не мешай людям с билетами заходить.

Эти слова смутили женщину, она отодвинулась, давая проход, но все стояла рядом с дверью и продолжала:

— Ну пусти ты меня, ти мне ж тут до вечера сидеть, детухна…

В автобус лезла баба с саночками, держа их двумя руками над головой, а билет был в кармане плюшевки.

— Билет?

— В кармане, возьми ты сам.

Шоферу было неудобно лезть в карман, он взял саночки.

— Давай билет.

— Есть, есть билет, вот, есть.

В это время часть толпы — около трети (безбилетники) — сгрудилась у задней двери, мужчины впереди, женщины нерешительно сзади. Кто-то открыл дверь и стали залазить в заднюю дверь. Человек шесть успели войти, и только тогда шофер заметил, бросил саночки и кинулся, проталкиваясь, по проходу на заднюю площадку.