Рубежье

Глава 19

Рубежье любопытных не любит

Сообщение в сети об аресте шайки Старка меня несказанно порадовало. Он действительно попал в Локанд в кандалах, куда его и подельников привели доблестные воины, отряд которых «совершенно случайно» наткнулся на преступников и повязал всех без единого выстрела.

По законам Рубежья трофеи, изъятые у плененных нарушителей закона, сразу попадали в собственность тех, кто изловил негодяев, и неважно, кому они принадлежали прежде. Так что по этой части Георг оказался чист перед властями, хотя, скорее всего, именно он посодействовал тому, чтобы людоловы вышли на его должника. Не удивлюсь, если и подсказку по поводу фейерверка преступникам дали люди банкира, а сами дополнили сигналку инициацией локанов. Георг не мог допустить, чтобы мы справились с людоловами, ведь тогда изымать сокровища пришлось бы у законопослушных обитателей Рубежья, а это уже грабеж.

Как-то в разговоре о поимке бандитов Кент упомянул, что их уничтожение не преследуется по закону, только если под угрозой твоя собственная жизнь. В противном случае виновник смерти до получения результатов расследования сам становится подозреваемым и остается без трофеев. Эти правила диктовались дефицитом людей в Рубежье. Монстров тут было больше, пополнялись они быстрее, а в некоторых местах еще и охотиться на пришельцев было гораздо сложнее. Именно туда и отправляли злостных нарушителей на год или два.

Меня покоробила местная двойная мораль: высоко оценивая человеческую жизнь, основная система, тем не менее, заключила договор, несвоевременное выполнение которого предполагало утилизацию сразу двоих. Выходит, мы с Лилей гораздо опаснее злодеев. Но почему?

Впрочем, о преступниках я быстро забыл, а вот общение с десятником оставило мерзкое «послевкусие». Да, конечно, этот загадочный тип спас меня от увечья и помог добраться до небольшой пещеры, но разговор с ним вышел крайне неприятный.

Он начал с шокирующего заявления:

— Если не желаешь сообщать, откуда знаешь о гелионе, то мой тебе совет: заплати десять тысяч.

Понадобилось с минуту, чтобы опомниться, и еще несколько секунд, чтобы удержаться от оскорблений:

— А я могу отозвать свой вопрос? — почти спокойно спросил я.

— Поздно, Дмилыч. Ты произнес очень опасное слово. Теперь у тебя два пути: либо говоришь, откуда просочилась информация, либо платишь упсы. Второе предпочтительней, уж поверь мне.

— А третьего варианта нет? — несмотря на дикую усталость, изнутри я начал закипать. Рэкет в чистом виде, никак не иначе.

— Есть, но я бы не хотел его даже озвучивать.

«***, ***, ***!!! Да он совсем оборзел, думает, что я — дойная корова с упсами вместо молока⁈»

Меня переполняли эмоции, которые требовалось подавить. Справился лишь благодаря недавним событиям: вспомнил свои же слова о жадности Старка и понял, что уподобляться ему не стоит. Подумаешь, каких-то десять тысяч… Да у меня в потайном кармашке один маленький камушек стоит гораздо больше, и в рюкзаках соратников, если их никто не успел стырить…

По сути, что сейчас происходит? Человек, не позволивший меня искалечить, предлагает решение проблемы. Причем, мною же и созданной, как он считает. Хотел ли я ссориться с десятником? Нет. Даже несмотря на тот факт, что в первой стычке с ним одержал пусть нелепую, но победу.

— Цена вопроса кажется мне заоблачной. Ты, случайно, не собираешься мне дать ключ от квартиры, где деньги лежат?

— Нет. Я собираюсь помочь тебе сохранить жизнь. Согласись, это важнее.