Рубежье

И ведь не поспоришь против столь веского аргумента.

— Хорошо, я переведу деньги на твой счет. Сейчас половину, вторую позже. Договорились?

Несмотря на наличие денег, очень не хотелось об этом сообщать, да и оставаться на мели — то же.

— Конечно, — кивнул он.

— И на чье имя переводить?

— Лекс, — произнес десятник и снял маску.

Мельком это лицо я видел дважды: первый раз, когда сам снял с него маску после одержанной победы, второй — в ресторане Локанда.

«А ведь он немногим старше меня, от силы — лет на пять. И очень напоминает моего школьного учителя по химии. Такой же разрез глаз, густые брови и слегка снисходительный взгляд».

После перевода денег, я ждал, что он начнет рассказывать о гелионе. Не дождался:

— Но теперь-то я могу узнать…

— Не можешь, — перебил меня Лекс. — Вот отдашь долг системе, тогда и поговорим, если будешь к тому готов. Раньше не имеет смысла. И вообще, Дмилыч, ты бы не задавал вопросов о том, что тебе не положено знать. Рубежье — мир жестокий, он чересчур любопытных не любит.

В тот момент я был похож на рыбу, выброшенную на берег. Только и мог, что беззвучно открывать рот.

— Но я же заплатил, — наконец, выдавил из себя.

— Правильно. Поэтому и не требую выдать источник опасных знаний.

«Да он просто издеваются! Можно подумать, я знаю, что мне здесь положено знать, а что — нет», — хорошо, я не озвучил эту мысль, поскольку в следующее мгновенье напоролся на взгляд Лекса, словно окативший меня ледяной водой. Наш разговор сошел на нет.

— Ты как себя чувствуешь? — минут через пять спросил десятник.

— Бывало и получше, — пробурчал я.

— Могу за пятьсот упсов предложить хорошую пилюлю.

— От которой заснешь и не проснешься? И какой у тебя, однако, «дружественный» тариф…

— Дмилыч, не строй из себя дурака. Есть много более дешевых способов отправить человека в небытие. А тариф? Это стоимость средства в Рубежье. И поверь, не самая высокая. Опять же разве пятьсот упсов — это деньги? Уж точно не для меня.