Рубежье

— Глянь — прямо твой брат идет, — шепнул я наставнику, когда незнакомец прошел мимо нас и двинулся дальше.

Кент скользнул равнодушным взглядом по спине удалявшегося и обронил:

— Никогда не нравились смит-вессоны. Винчестер — другое дело.

— Ты сразу и марку определил? — удивился я.

— Через мои руки немало стволов прошло. Пока на кольтах остановился, да карабин Симонова выбрал.

— А зачем ему рюкзак такой яркий? Неужели с таким по лесу ходит?

— Вряд ли. Скорее, для ворья выбрал, как бы их предупреждает.

— Или дразнит? — решил уточнить я.

— Может и так.

Вошедший присел в другом конце вагона, и я бы про него больше не вспомнил, если бы примерно через час снова не увидел оранжевый рюкзак. Правда, теперь его нес другой человек в другую сторону, и не на плечах, а как сумку. Поезд к этому времени начал тормозить, приближаясь к очередной станции.

Поднялся.

— Ты куда? — спросил Кент.

— Ноги надо размять.

— Ежели чего, туалет здесь через вагон, — сообщил он.

— Понял.

Я примерно видел место, где сидел двойник Кента, и двинулся в ту сторону. Когда нашел обладателя оранжевого рюкзака заметил, что и он, и все сидевшие рядом спали. Бросилось в глаза и то, что полка именно над спящими пустовала, хотя остальные были забиты вещами.

Принялся было трясти мужика за плечи, но почувствовал боль в районе почки. Сбоку донесся приглушенный голос:

— Уважаемый, не видишь — люди устали, отдыхают. С чего ты решил, что имеешь право их будить, а?

— Вдруг человек станцию свою проспит? — пробурчал первое, что пришло в голову.

— Тут всем до конечной, уважаемый, а будешь шум поднимать — сам туда направишься. Понятно?