X съезд партии резко осудил взгляды «рабочей оппозиции». В специальной резолюции, написанной В. И. Лениным, съезд указал, что взгляды «рабочей оппозиции» полностью разрывают с марксизмом, представляют огромную политическую опасность. Съезд квалифицировал их как антипартийные, синдикалистские и анархистские, как выражение мелкобуржуазных шатаний. Практически идеи «рабочей оппозиции», говорилось в резолюции, ослабляют руководящую линию партии и помогают классовым врагам. Признать, говорилось в резолюции, необходимой неуклонную и систематическую борьбу с этими идеями… признать пропаганду этих идей несовместимой с принадлежностью к Российской Коммунистической партии.
В том же 1921 году с 22 июня по 12 июля проходил Ill конгресс Коминтерна. В. И. Ленин, выступая на конгрессе с докладом о тактике РКП(б), где обосновывал необходимость перехода к новой экономической политике, вновь подверг критике «рабочую оппозицию».
А. М. Коллонтай была делегатом конгресса, выступила на нем. Она продолжала защищать анархо-синдикалистские взгляды «рабочей оппозиции», тем самым нарушила решение X съезда РКП(б), признавшего пропаганду идей анархо-синдикалистского уклона несовместимой с принадлежностью к Коммунистической партии. Никто из делегатов конгресса ее не поддержал. «Выступления закончились. Я иду через зал к выходу. Никто меня не замечает. Я знала, что это будет. Но это больно. Очень больно… На душе у меня темно и тяжко. Ничего нет страшнее, чем разлад с партией. И зачем я выступила?»
Лето 1922 года для А. М. Коллонтай, по ее собственному признанию, было летом мучительных раздумий. Находясь в Одессе, А. М. Коллонтай написала большое письмо в ЦК Сталину, в котором рассказала обо всем пережитом, о том, что она поняла и глубоко прочувствовала свои ошибки и разорвала все нити, связывающие ее с «оппозицией». В заключение письма попросила назначить ее на новую работу: может быть, на Дальний Восток или в одно из полпредств Советской Республики за границей. Вскоре пришел телеграфный ответ. В телеграмме говорилось: «Партия решила назначить вас на ответственный дипломатический пост за границей. Немедленно возвращайтесь в Москву». Так Коллонтай стала дипломатом — первой в мире женщиной-дипломатом.
13 ноября 1922 года по Народному комиссариату иностранных дел был издан приказ за подписью члена коллегии Ганецкого и управляющего делами Канторовича, в его параграфе третьем говорилось: «По заграничным представительствам РСФСР. По полномочному представительству РСФСР в Норвегии назначается: Коллонтай Александра Михайловна — на должность советника с 4 октября с. г.». 9 октября 1922 года она выехала в Норвегию.
Перед отъездом А. М. Коллонтай побывала у наркома иностранных дел Г. В. Печерина. Указания Георгия Васильевича были четкими и ясными: суть их сводилась к принципиальным установкам партии и лично В. И. Ленина: «Работать для того, чтобы установить нормальные дипломатические отношения между Советской Социалистической Республикой и королевством Норвегии. У нас, — говорил Чичерин, — уже имеется с Норвегией очень неплохой торговый договор, заключенный в 1921 году. Но это лишь признание нас де-факто. Надо добиться обоюдного признания де-юре. Раз нам так скоро дали ответ на наш запрос об агремане для вас, значит, у вас имеются шансы наладить добрососедские с Норвегией отношения. Оставляя вопрос о том, что вы женщина, у вас имеются налицо многие преимущества, которых нет у наших молодых советских дипломатов, посылаемых заграницу. Хотя бы ваше доскональное знание пяти иностранных языков. Правила этикета вам не чужды, да и обстановка буржуазных стран вам не новость. Вы сумеете использовать эти преимущества, чтобы выполнить задания Наркоминдела с вашей обычной точностью». Напутствуя А. М. Коллонтай, Г. В. Чичерин в заключение сказал: «Чтобы быть хорошим дипломатом, надо не только в совершенстве знать язык, где вы аккредитованы, но и изучать досконально психологию данного народа, знакомиться с литературой, беседовать с обывателями. Это помогает».
Во всех странах, где бы она ни находилась в качестве дипломата — в Норвегии, Швеции, Мексике, — или на заседании Ассамблеи Лиги Наций А. М. Коллонтай проводила в жизнь ленинские идеи мира, укрепления дружбы между народами. «Советская дипломатия с самого начала своего существования ставила себе прямые, ясные цели, которых нечего было скрывать ни от своего народа, ни от трудящихся других стран. Поэтому для нас, полпредов, — писала она, — не было необходимости прибегать ко всякого рода буржуазным уловкам дипломатической практики, тайным договорам, секретному обмену обещаниями, идущими вразрез с принципиальной открытой политикой и, разумеется, в ущерб самому народу. Те атрибуты дипломатии, которыми прославились в свое время Меттернихи и Талейраны, чужды были нашей политике. В момент своего провозглашения Советская власть открыто обратилась к народам с предложением закончить мировую бойню и заключить между народами справедливый мир. С тех пор неизменной основной задачей нашей политики явилось укрепление мира между народами».
В то нелегкое для Советской страны время огромное значение имела деятельность советских посланников мира по установлению торговых и экономических отношений СССР со страной пребывания, а также работа по разъяснению общественности за рубежом «что такое СССР, каковы его задачи», по укреплению дружбы широких масс буржуазных стран с советскими трудящимися.
Появление А. М. Коллонтай в норвежской столице было сразу замечено буржуазной печатью. Поначалу она изображала ее как «кровожадную большевичку». Полосы газет посвящались ее туалетам, будто бы вывезенным из Парижа. Но прошло немного времени, и не имевшая почвы под ногами клевета постепенно рассеялась.
Свою работу в Норвегии А. М. Коллонтай начала с установления нормальных дипломатических отношений между Норвегией и СССР. Шаг за шагом преодолевая одно препятствие за другим, налаживались отношения, заключались договоры о закупке сельдей и других сортов рыбы, о продаже советской ржи, финансовые договоры.
13 февраля 1924 года были восстановлены дипломатические и консульские отношения между СССР и Норвегией. Вскоре, 9 августа 1924 года, А. М. Коллонтай получила извещение из Москвы о назначении ее посланником в Норвегии, а 8 сентября она вручила верительные грамоты королю Хокону VII.
Кроме признания Советского правительства Норвегией де-юре, был также урегулирован вопрос о признании со стороны СССР суверенитета над Шпицбергеном с сохранением прав СССР на каменноугольные залежи на этом острове.
…14 апреля 1926 года Коллонтай уехала из Норвегии. «Когда я уезжала из Осло весною 1926 года, — писала она, — я покидала Норвегию с чувством грусти и теплой благодарности за годы творческой работы, в ней проведенной. Я знала, видела, что основную задачу дипломата я выполнила, между нашими странами отношения установились более дружеские, а главное, нас стали лучше понимать и ценить нашу великую страну».
За укрепление дружественных отношений между СССР и Норвегией А. М. Коллонтай была награждена норвежским Большим крестом ордена святого Олафа 1-й степени с лентой.
17 сентября 1926 года Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР назначил А. М. Коллонтай полномочным представителем в Мексику. Предстоял далекий путь в Латинскую Америку. А. М. Коллонтай хотела ехать через Соединенные Штаты Америки, но, как и следовало ожидать, известной в Америке «большевистской агитаторше», в визе было отказано. Оставался один путь — через океан и Карибское море, минуя США.
А. М. Коллонтай уезжала в Мексику в сложной международной обстановке. В условиях частичной и временной стабилизации капитализма империалистические державы во главе с США и Англией взяли курс на то, чтобы сорвать или хотя бы затормозить строительство социализма в СССР. Соединенные Штаты Америки проводили в отношении Советского Союза откровенно враждебную политику и отклоняли все советские предложения, цель которых была нормализовать отношения между обеими странами. США со всей активностью поддержали сколачиваемый Англией антисоветский блок, пытались вбить клин в развитие советско-мексиканских отношений, обвиняя мексиканское правительство в том, что оно является «филиалом большевистского правительства».
Прибытие А. М. Коллонтай в Мексику сопровождалось большой газетной шумихой. «Некоторые думали, — писал журналист из мексиканской газеты «Эль Универсаль», — что госпожа Коллонтай будет похожа на суфражистку или на престарелую преподавательницу-протестантку. Но когда появилась эта элегантная культурная дама в красивой шляпке, прикрывающей ее от тропического солнца, мы увидели, что госпожа Коллонтай, к счастью, не похожа ни на суфражистку, ни на преподавательницу. Перед встречавшими предстала прекрасная женщина в полном расцвете своей жизни». А газета «Эксельстер» отмечала: «Мадам Коллонтай действительно незаурядная женщина, исключительно располагающая к себе. Несомненно, в скором времени она завоюет к себе в нашей стране расположение».
24 декабря 1926 года А. М. Коллонтай вручила верительные грамоты президенту Мексики Плутарко Элиас Кальесу в Национальном дворце в присутствии всех членов кабинета и многочисленных гостей. В своей речи она подчеркнула, что за время установления дипломатических отношений между Мексикой и Советским Союзом «не произошло ни одного серьезного события, которое нарушало бы искренние, братские и дружественные отношения, существующие между нашими народами». В заключение А. М. Коллонтай сказала, что одной из наиболее актуальных задач ее миссии в Мексике «является изыскание способов, которые способствовали бы развитию торговли между Соединенными Штатами Мексики и Советским Союзом. Народ Советской России нуждается в некоторых мексиканских товарах, и я была бы счастлива, если бы мм удалось добиться установления непосредственных торговых связей между республикой Мексикой и Союзом, минуя страны-посредники». С особой силой Александра Михайловна подчеркнула внешнеполитические принципы Советского Союза, основанные на ленинских указаниях невмешательства во внутренние дела и уважении суверенитета других государств. «Союз Советских Социалистических Республик проявляет и всегда будет проявлять глубокое уважение к воле мексиканского народа защищать свою независимость. Моя страна — это страна, не имеющая империалистических устремлений, поэтому Советский Союз всегда питает глубокое уважение к неотъемлемому праву всякой другой страны самостоятельно выбирать и принимать решения по самым сложным проблемам в соответствии со специфическими условиями своей страны». Эти слова о ленинских принципах мирного сосуществования особенно весомо прозвучали в устах советского посла в стране, которая постоянно подвергалась самому глубокому нажиму со стороны северного соседа — американского империализма.
А. М. Коллонтай, находясь в Мексике, не только выполняла роль полпреда, одновременно она была и торгпредом. До приезда А. М. Коллонтай в Мексику советского торгпредства как организации не было. Она его создала. А с января 1927 года даже стал издаваться информационный бюллетень полпредства и торгпредства СССР в Мехико.
К сожалению, состояние здоровья не позволило А. М. Коллонтай пробыть в Мексике долго. Накануне своего отъезда Александра Михайловна с грустью записала в дневнике: «И вот я уезжаю из Мексики. А кусочек меня — остается там. Я уезжаю другая, чем я приехала. Уезжаю обогащенная их культурой, точно я заглянула в книгу истории и сама побывала за 4–5 тысяч лет тому назад… Мир стал шире и еще любопытнее».