А говорили, что проклятия только Горислава насылает. А это тогда как назвать? Ну да, можно еще и на эшафоте повстречаться. Так, стоп, крайностей на сегодня хватит!
Впрочем, Зарина и не собиралась шумно выражать эмоции, она выглядела очень уставшей и лишь слегка удивленной.
– Опять ты? Каким ветром занесло на этот раз? Да не пугайся, никто за нами не смотрит. Они уверены – все, что нужно, выведают другим способом. Весьма болезненым. Ты как сюда попал? – расспрашивала соседка по камере. На этот раз она была одета в богатый сарафан красного цвета, расшитый жемчугами и перевязанный широким поясом на талии.
– За тобой пришел, – не моргнув глазом соврал Еремеев. Хотя сейчас он был в этом настолько уверен, что и обманом не считал.
– Пусть даже это твое призвание – меня из беды вытаскивать, – Зарина покачала головой, – сегодня ничего не выйдет. Стены здесь крепкие и стража несговорчивая.
– Сломать стену? – Александр с трудом сел на полу – мешали связанные за спиной руки. – Об этом я пока не думал, а вот договориться с охранниками можно попробовать. Нам бы только до ночи продержаться. Ты мне руки не развяжешь?
– Надеюсь, не для того, чтобы ты их тут распускать начал? Хотя… – Она задумалась, а потом очень внимательно изучила веревки и продолжила: – Слушай, парень, я тебя развяжу, но пообещай, что выполнишь мою просьбу.
Тон и взгляд девушки насторожил Еремеева.
– Не всякая просьба выполнима, Зарина. Тебе приглянулись мои веревки? Уж не для того ли, чтобы повеситься?
– Нет, я такой грех на душу не возьму. Хочу, чтобы ты меня убил.
– Ты ничего интереснее придумать не могла?
– Пойми – они начнут меня мучить, надругаются, а потом все равно убьют. А ты это сделаешь быстро. И главное – они не узнают то, чего не должны. Сие весьма важно, – принялась горячо убеждать сокамерника Зарина.
– Вот скажи мне на милость: ты бы смогла убить того, кого любишь?
Она ответила не сразу. Сначала нахмурила бровки, пристально всмотрелась в собеседника, а когда он не отвел взгляда, убедительно заявила:
– Смогла бы. Ради спасения его души, ради облегчения участи, ради великой цели смогла бы.
«И ведь я ей верю! – размышлял связанный, слушая проникновенную речь. – Только все это неправильно!»
– Но только в том случае, ежели другого выхода бы не предвиделось, правильно? – Еремеев слегка сместил акценты.
– Как раз наш случай, – печально произнесла она.
– Думаешь, я шутил, когда сказал, что пришел сюда за тобой? Хочешь, поклянусь?
– Не надо клятв. Пришел – уже сотворил глупость. И меня не спасешь, и сам погибнешь.