И потерял сознание.
«Что же башку-то так ломит?! И тело режет, словно его тугой веревкой скрутили! – Еремеев открыл глаза. – А почему, собственно говоря, «словно?»
Он и был привязан к стволу дерева, а затылок упирался в кору как раз тем местом, где вскочил шишак.
Впереди виднелась небольшая избушка. Два человека в красных кафтанах под присмотром медведя тащили бревно. Неподалеку горел костер, над которым висел черный казан, а возле ног Александра спал волк.
«Неужели леший?! Под предлогом исполнения долга заманил в глухомань, затем огрел по башке… Да за каким фигом?! Бревна ему таскать некому? Решил себе дворец отгрохать? Так он же леший, ему это зачем? И стоило ради такого с больной ногой переться за сто верст?»
Александр напрягся всем телом, пробуя путы на прочность. Застонав от боли, случайно разбудил волка. Тот приподнял морду, оскалился, выражая негодование, встал, обнюхал пленника и побрел к избушке.
«К хозяину на доклад? – предположил Еремеев. Он внимательно изучил веревки, пытаясь найти слабое место. Заметил, что и пистоли, и кинжал остались при нем. – Точно издеваются! Дескать, вот тебе оружие, но попробуй им воспользоваться!»
– Ну что, Никитка, попался?! Сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет.
Вышедший из домика человек абсолютно не походил на лешего: крупный, с ледяным взглядом из-под мохнатых бровей. И, похоже, один из старых знакомых Нилова.
«Прав был хозяин леса – красавцем его трудно назвать. Лицо точно каменотес делал, вдобавок не шибко умелый. Впрочем, чего я к внешности прицепился? Главное, чтобы человек хороший был. А этого, похоже, к хорошим людям причислить нельзя».
– Ты, никак, меня не признал? Неужели леший память отшиб? Какая жалость! Но это не столь важно. Я-то думал, что разделаюсь сегодня с одним паршивцем, а оказалось – сразу с обоими. Вот уж не ожидал, что Данила и ты – одно лицо.
«Неужто пан Тадеуш объявился? Вот так встреча! А мне даже обнять его невозможно. – Для Еремеева это действительно оказалось сюрпризом, притом катастрофически неприятным. – Ну, леший, ну удружил! Даже не знаю, чего сказать этому типу. Вон как зубы скалит, так и хочется лимон ему в глотку затолкать, а лучше два, чтобы наверняка».
– Чего молчишь, язык проглотил со страху? – Шляхтич остановился в двух шагах. Ухмылка стала еще шире, и она больше всего раздражала привязанного к дереву.
«В морду, что ли, плюнуть? Вроде как-то банально, да и могу не попасть с такого расстояния. Опять же плевком его не пришибешь – я же не кобра, нужно нечто более действенное, а взять негде. Может, попросить, чтобы развязал? Точно откажет, ему-то никто установку на безотказность не делал. Кстати, а моя ведь уже наверняка закончилась! Теперь могу посылать всех просителей».
– Паршиво ты гостей встречаешь, Тадеуш, – наконец заговорил пленник.
– Какие гости, такая и встреча.
– Я же вижу, как ты мне рад. Сам давно хотел свидеться, только вот прихвостни твои все время под ногами путались. Нет бы просто сказать: приходи, разговор имеется. Глядишь – и уладили бы все разногласия.
– Много чести – со всяким отребьем разговаривать!
– А сейчас, интересно, ты что делаешь? Сам с собой ведешь задушевную беседу? Так вроде рановато в старческий маразм впадать. – Александр заметил, что улыбка на лице шляхтича поугасла.
– Сейчас я собираюсь рассказать одному наглому молокососу о его несветлом ближайшем будущем.