В последние недели оккупации, опасаясь ареста, Гришмановский ушел в лес. В партизанском отряде доктора встретили с распростертыми объятиями. Вскоре, однако, приключилась беда. Афанасий Васильевич подорвался на мине и был ранен в правую голень, отчего всю последующую жизнь прихрамывал. Не успел как следует поправиться, как совершенно случайно наткнулся на немецкий патруль. Его таки арестовали, повели в Иваньково, но там чудом удалось бежать: попросил конвоира отвести его в туалет, обнаружил, что доски задней стенки расшатались. Раздирая в кровь пальцы, раздвинул их, выскользнул наружу и задами ушел из села.
Наступающие войска Красной Армии Афанасий Васильевич встретил в качестве врача партизанского отряда. В 1966 году в Баку пришло сообщение, что он удостоен партизанской медали. Гришмановский был болен, поехать в Москву за наградой не смог. Она разыскала героя уже после его смерти.
После тщательной проверки тут же на фронте Афанасию Васильевичу присвоили звание майора и направили врачом в полевой госпиталь 13-й армии 1-го Украинского фронта. С боями дошел Гришмановский до Берлина, участвовал во встрече на Эльбе с американцами. За исключительное хладнокровие и смелость, проявленные на передовой, майора в конце 1944 года наградили орденом Красной Звезды. А вот и характеристика, выданная Гришмановскому начальником 849-го полевого инфекционного госпиталя майором Масловым, хранящаяся у меня в архиве:
«Работая в госпитале 849 с 21.12.44 г. по 6.06.45 г., показал себя трудолюбивым, хорошо знающим свое дело начальником терапевтического отделения и врачом. Отеческая забота о больных, чуткое к ним отношение, желание использовать все возможные средства для скорейшего излечения больного вызвали самую горячую благодарность со стороны пациентов».
Что касается личной жизни моего героя, то и здесь произошло крушение судеб. Война развела Гришмановского с его славной, милой Валюшей Голубь. Он долго писал ей с фронта, получал весточки от нее. Но переписка становилась все реже, особенно когда Афанасий Васильевич попал в инфекционный госпиталь, где работы было невпроворот. К тому же он сам заболел. Выходила его врач Рубина Лея Зеликовна, ставшая впоследствии его женой.
Еще долгие годы оставался Гришмановский военным врачом. Служил за границей, в центральной России, в Сибири и везде был на самом хорошем счету. Об отношении к нему больных свидетельствуют многочисленные благодарственные письма, присланные вылеченными им людьми на имя своего ангела-хранителя…
Уволившись в запас, Гришмановский с 1955 по 1982 год работал в 3-й поликлинике города Баку заместителем главврача по лечебной части. И здесь о нем сохранились только самые теплые воспоминания. В благодарственном адресе перед уходом на заслуженный отдых начальник поликлиники и сослуживцы написали:
«Дорогой Афанасий Васильевич! Коллектив с глубоким признанием, душевным волнением и сердечной благодарностью отмечает ваш долголетний труд на страже здоровья трудящихся. Вся ваша сознательная жизнь отдана беззаветному служению Родине и народу. Ваше исключительное великодушие, чуткость и внимание снискали непоколебимый авторитет, уважение и всеобщую любовь…»
Добавить к этим словам нечего.
А теперь о других участниках кучаковской госпитальной эпопеи.
Тяжелые испытания выпали на долю лейтенанта Якунина. С покалеченной и практически недействующей правой рукой, едва волоча ноги, Михаил Иосифович вынужден был первую военную зиму скитаться по территории, временно оккупированной немецко-фашистскими захватчиками. Прошел Киевскую, Черниговскую, Могилевскую области, добрался до Смоленской и тут дождался своих. То, что ему пришлось за это время пережить, может составить отдельную книгу.
После прихода на Смоленщину Красной Армии Якунина демобилизовали по инвалидности. Кем только он ни работал на гражданке: военруком в школе, заведующим складом, начальником АХО. Потом перебрался в Москву, вернулся на родной завод имени С. Орджоникидзе. Отсюда его направили в Высшую профсоюзную школу. Пришлось выучиться писать левой рукой. Перед уходом на пенсию бывший командир работал ведущим инженером в Министерстве промышленного строительства.
С Якуниным мы часто перезванивались, иногда встречались, а на 9 мая отправлялись в Кирово. Здесь у братской могилы Михаил Иосифович неизменно встречал жену и сына своего бывшего командира капитана Кермана, которые ежегодно приезжали весной в Артемовку почтить память дорогого им человека.
Не менее сложной оказалась судьба Дмитрия Васильевича Тулушева. Как он сам написал бывшей няне Кучаковского госпиталя Анне Андреевне Лукаш, которую когда-то звал мамой, «пришлось пережить очень многое. Я испытал ужасы плена, побег из Германии, войну в партизанах, тяжелое ранение, стал инвалидом войны…» Д. В. Тулушев жил в городе Раменском Московской области, однако на письма, посланные мною недавно, он уже не отозвался.
Нелегкая доля выпала Федору Павловичу Чулкову. Уйдя из Кучакова, он по дороге в селе Хотимск был схвачен гитлеровцами. Спасли политрука крестьяне, помогли бежать из плена, а укрыла сельская учительница. В феврале 1942 года Чулков был уже в своей части, где продолжал воевать до 1944 года. Однако раны, полученные под Артемовкой, дали о себе знать, и он был комиссован по чистой. Придя домой, долго лечился. В Новосибирском институте восстановительной хирургии его поставили на ноги. Хоть и с костылями, а начал ходить. Работал бухгалтером в Михайловском лесхозе на Алтае, потом инженером-экономистом. У него трое детей, четверо внуков. Последнее время жил со старшей дочерью в Барнауле.
С Иваном Тихоновичем Фесенко мы встречались в Кирово, куда он регулярно приезжал погостить. Уже пенсионер, он был по-прежнему высоким, плечистым — косая сажень в плечах. На моложавом лице озорно поблескивали карие глаза, но шевелюра, все еще густая, поседела. У Фесенко трое взрослых детей. Все получили образование, стали нужными обществу людьми. По последним данным, жил Иван Тихонович в селе Николаевка Амвросиевского района Донецкой области.
Об Александре Петровиче Крутских я уже упоминал. Он москвич, жил неподалеку от меня, потом куда-то переехал. Группа бойцов, что уходила с ним из Кучакова, с боями прошла по тылам врага. В пути они действовали как партизанский отряд. Нападали на фашистские обозы, устраивали завалы на дорогах, уничтожали небольшие группы гитлеровцев. Каждый боец обзавелся трофейным оружием. Боеприпасы, патроны, гранаты тоже добывали у врага. Маневренный, сплоченный отряд нанес фашистам немалый урон, и те все время преследовали его. Красноармейцам приходилось уходить в леса, делать обходные маневры, чтобы снова ударить в самом неожиданном для противника месте.
Ичня, Нежин, Конотоп, Обоянь — вот вехи этого трудного, извилистого пути. В январе 1942 года они пересекли линию фронта в районе Старого Оскола и попали в расположение 40-й армии Юго-Западного фронта. В один из ее полков была откомандирована санинструктором Виктория Михалевич. Дальнейшие следы ее затерялись. Остальные бойцы под командованием Крутских были направлены на спецзадание по срочной эвакуации зерна из хутора Лог за Волгу. Затем они влились в состав 1-й гвардейской армии Сталинградского фронта, где и начали свой путь на Запад.
Лейтенант Крутских стал командиром взвода связи 3-го гвардейского стрелкового корпуса, воевал на Дону, на Украине, в Польше. Победу встретил в Берлине.
Затерялись следы доктора Михайловского из Славуты. Известно только, что он покинул Кучаково незадолго до ликвидации госпиталя и направился на родину.
ebooksa