Село милосердия

Разумеется, годы идут, и многих крестьян, особенно стариков, непосредственно спасавших раненых красноармейцев осенью сорок первого, уже не было в живых. Однако немало свидетелей и участников тех давних драматических событий еще оставалось. Каждый, конечно, рассказывал о славных делах минувших дней со своей точки зрения и то, что помнил. А память иногда подводит. Да и знать-то всего каждый житель села в отдельности не мог.

Позже я познакомился с архивными документами. Оказалось, они тоже существуют. Встретился с некоторыми из раненых, лечившихся в Кучаковском госпитале. Разыскал работавших там медиков.

Постепенно отлетало все наносное, несущественное, а такого, к сожалению, оказалось немало, и еще ярче вырисовались истинные дела и поступки людей. Кое-кому хотелось приписать себе главенствующую роль в описанной истории. Потому пришлось, отбросив тенденциозность высказываний некоторых очевидцев, тщательно сопоставлять рассказы всех оставшихся в живых участников событий с архивными материалами, проверять и перепроверять факты и по крупицам восстанавливать реальность. Это был долгий, извилистый путь. Тем не менее он дал желаемый результат.

Подвиг кучаковцев поистине необычен. На временно оккупированной территории госпитали для раненых красноармейцев создавались и в других местах. Но в описанных журналистами и писателями случаях в этих госпиталях лечилось не более нескольких десятков солдат, здесь же сельчане, как говорят на Украине, выкохали, вернули в строй свыше полутысячи бойцов Красной Армии. В историографии Великой Отечественной войны подобные примеры неизвестны.

Это был массовый народный подвиг, совершенный, что называется, всем миром — от мала до велика. В нем, как в капле воды, отразились лучшие черты наших народов: величайший патриотизм и развитое чувство интернационализма. Украинцы спасали русских и татар, узбеков и евреев, грузин и азербайджанцев. Крестьяне считали бойцов своими родными людьми, и в этом особенно ярко проявилось нерасторжимое в те времена единство армии и народа, извечное стремление людей прийти на помощь тем, кто в ней нуждается.

Сегодня, вспоминая то грозное время, кучаковские старушки говорят: «Разве кто из нас думал — подвиг это или нет? Наши люди, наши солдатики были больные и голодные. Они умирали на поле боя, и мы знали — за нас… Вот мы и варили борщи да каши не в кастрюлях, а в ведрах. Отдавали лучшее полотно на перевязки. Стирали белье и бинты. Пеленали, бинтовали, кормили, ухаживали, как за родными. Это делали все. Это делало все село…»

Как же могло случиться, что подвиг кучаковцев долгое время оставался неизвестен народу? Речь ведь идет о событии, в котором принимали участие десятки, сотни людей? Что в дальнейшем стало с героями повествования? Как сложились их судьбы?..

Сказать, что попыток восстановить правду и отметить мужество кучаковцев не предпринималось, — нельзя. Еще в 1958 году четырнадцать жителей села, наиболее отличившихся, были представлены к правительственным наградам. Вот их имена: Василий Ерофеевич Дворник, Евдокия Михайловна Дворник, Софья Васильевна Дворник, Екатерина Симоновна Дворник, Евдокия Степановна Горунович, Екатерина Порфирьевна Конченко, Григорий Дорофеевич Литвиненко, Александр Илькович Лукаш, Марк Ипполитович Олексиенко, Иван Родионович Пащенко, Лидия Степановна Пащенко, Варвара Степановна Соляник, Демьян Федорович Томилин. Список подписали секретарь Бориспольского райкома КПСС Соколов и райвоенком подполковник Князик.

Однако представлениям к награждению дальнейшего хода почему-то не дали. Возможно, посчитали, что факты нуждаются в проверке и уточнении. Во всяком случае, в областном партархиве сохранился лишь вышеприведенный список с характеристиками на каждого из представленных к награде крестьян, подписанными председателем сельсовета Чубой и секретарем Буряком.

Несколько раз рассказ о Кучаковском госпитале публиковала местная пресса. Она же печатала благодарственные письма бывших раненых, присылаемые сельчанам, информировала читателей о событиях осени сорок первого года, рассказывала об отдельных отличившихся жителях.

12 января 1967 года бюро Бориспольского райкома КПСС принимает специальное постановление о патриотической деятельности жителей села Кирово в период временной немецко-фашистской оккупации. Это постановление вскоре было утверждено решением бюро Киевского обкома партии. Подвиг кучаковцев получил, таким образом, официальное подтверждение. Уж теперь-то, казалось, ему обеспечена широкая гласность и всенародное признание.

К сожалению, это решение осталось на бумаге. Может быть, людей, обязанных довести дело до конца, захлестнула текучка или они были перенацелены на более актуальные в тот момент задачи. Ведь, чтобы все проверить, требовались немалые усилия и время, а его-то в горячке послевоенных будней, в кипении восстановительных работ как раз и не хватало…

Так случилось и с Кучаковским госпиталем. Правда, в разное время о нем продолжали появляться публикации в периодике. Корреспонденции на эту тему помещали газеты «Правда Украины», «Комсомольская правда», журнал «Украина», чуть позже «Литературная газета». Не все в том, что печаталось, как очевидно сегодня, бесспорно, порой допускались субъективные суждения. И все же информация ширилась. Возникла наконец необходимость обстоятельно проверить ее, обобщить, за что и взялась газета «Правда», послав меня в Кирово в качестве специального корреспондента. И там выяснилось следующее.

В 1978 году Киевский облвоенком, получивший из Москвы письмо от того же неугомонного А. П. Крутских с запросом о Кучаковском госпитале, дал указание Бориспольскому военкомату провести по данному поводу самое тщательное расследование. Проверка была осуществлена, для чего в Кирово выехали работники военкомата и опросили местных жителей, причастных к спасению раненых бойцов осенью 1941 года.

Наконец, уже в 1980 году, Киевский обком партии по запросу Центрального Комитета КПСС, куда мне пришлось обратиться с докладной запиской, официально сообщил, что осенью 1941 года «был организован подпольный госпиталь, где оказывалась всесторонняя помощь раненым в трудных условиях фашистской оккупации». Так в конце концов была восстановлена истина, и это дало возможность беспрепятственно заняться сбором материалов для книги «Село милосердия».

В художественно-документальном произведении автор вправе домысливать ситуации и детали в соответствии с правдой характеров создаваемых им образов, даже вводить вымышленные персонажи, давая их во взаимодействии с реально существующими лицами. Таковы законы жанра, хотя он вовсе не исключает, если так можно выразиться, чистой документалистики. Именно таким путем — путем строгого соответствия историческим фактам — я и пошел.

В книге нет выдуманных героев. В этом просто не было нужды. Живые люди оказались настолько яркими и сильными личностями, что не нуждались ни в каком приукрашивании. Я постарался вывести их такими, какие они есть или были, с достоинствами и недостатками. Я посмотрел на своих героев со стороны, стараясь понять душу каждого. И тут очень помогли сами события, полные трагизма и героики, они побуждали людей действовать с полной отдачей, обнажили их самые потаенные мысли и стремления.

Мне удалось разыскать и связаться со многими участниками описанных выше событий, и я постараюсь коротко об этом рассказать.

Поповьянц и Бумагина после ухода из Кулакова долго блуждали по территории, захваченной фашистами. К концу осени сорок первого года немцы продвинулись далеко на восток, подошли к Москве, откуда их вскоре погнали. Но от Киева до линии фронта было много сотен километров. Даже просто пересечь такие расстояния пешком — труднейшая задача, а если на каждом шагу еще подстерегает опасность…

Останавливаясь в глухих селах, Поповьянц и Бумагина — они сами рассказывали мне об этом — предлагали помощь в лечении больным крестьянам и раненым красноармейцам, выходившим поодиночке или небольшими группами из окружения. За это люди кормили медиков, отогревали, снабжали на дорогу продуктами. Много раз молодые люди рисковали жизнью, прежде чем сумели наконец перейти линию фронта в районе Пятихаток. После соответствующих проверок оба вернулись в действующую армию. Как мужа и жену их направили работать вместе в один из ближайших госпиталей.