— Пошто явился ты в эту обитель, отрок?
Я замялся, подбирая слова. Явление монаха словно стерло из памяти заготовленную речь. Мужчина же прищурился, внимательно меня рассматривая. И его взгляд, казалось, смотрел мне в самую душу, выискивая противные Искупителю поступки, которые я совершил.
— Меня зовут Павел Филиппович Чехов, я адвокат, — начал я и указал на мою спутницу. — А это моя помощница. Мы хотели бы поговорить с Петром Поповым.
Монах склонил голову набок и хитро уточнил:
— А о чем побеседовать хотите, мастер?
— О его супруге.
— Стоит ли говорить об этом с послушником, — покачал головой мужчина.
— Я знаю, что он попал на каторгу безвинно и супругу не губил. И сейчас, в Крестовском остроге сидит мой подзащитный. Молодой парень, которого тоже могут отправить на каторгу за чужое преступление.
Мужчина усмехнулся, неспешно пригладил бороду, а потом произнес:
— Ну, раз безвинно, то извольте. Искупитель велит помогать всякому, кто попал в беду. А вот с помощницей вы, Павел Филиппович, лукавите. Не помощница она вам никакая, так что не пущу я ее на территорию.
— Она знает все об исчезновении… — начал было я, но мужчина поднял широкую ладонь, призывая к молчанию.
— Нельзя женщинам в наш монастырь. У нас не место для праздных прогулок. Не положено смущать видом своим почтенных старцев, но еще не стоит вводить в грех молодых братьев.
Я обернулся к Лене и заметил, как дрогнули уголки ее губ. Но в следующее мгновение Райская улыбнулась. Правда вышло это неестественно:
— Я все понимаю. Идите, Павел Филиппович. Я подожду вас в машине.
Мужчина посторонился от входа, пропуская меня на территорию. И закрыл за мной дверь.
— Прошу, мастер Чехов, — произнес монах, указывая в сторону одноэтажного домика, над которым высился знак спасителя. Я кивнул, и мы пошли по мощеной камнем дорожке.
— Хорошо у вас здесь, — произнес я. — Тихо.
— Удел Искупителя не терпит шума и суеты, — ответил мой провожатый. — У нас свой ритм жизни. Спокойный, неторопливый.
Монах свернул на дорожку. Я последовал за ним. Мы поднялись по ступенькам крыльца и покрытые лаком доски заскрипели под ботинками. Мужчина остановился на небольшой террасе, сел на широкую лавку и знаком предложил мне устроиться рядом. Что я и сделал.
Здесь были хорошо. Из открытой двери тянуло влажной прохладой. Над монахом кружила пчела и норовила забраться под шапочку. Мужчина ее не отгонял и словно и не замечал вовсе.