— Синяки останутся, — сказала девушка и на ее глазах выступили слезы. — Блузку жалко. Она ведь из шелка.
— Милая, — бабушка подошла к гостье и мягко привлекла ее к себе. — Все хорошо.
— Мне жалко одежду… — повторила княжна, борясь с истерикой.
— Конечно. Я понимаю, — не стала с ней спорить Софья Яковлевна. — Пойдем со мной наверх. У меня есть хорошие капли от нервов. Белое полусладкое почти пол-литра. А Филипп Петрович принесет нам лед из холодильника. А Павел… пусть тоже отдохнет. У всех нас был не самый лучший день.
Я остался один и был благодарен за эту передышку. Мне просто хотелось спать. И не думать, отчего сердце все еще замирает от воспоминаний… я помнил крик зверя, прорезавший мое сознание. Даже близость смерти не казалась таким же важным событием. Видимо, перед смертью некроманты глупеют.
Глава 27
Отцы и дети
Я сел в кресло, откинулся на спинку и невидящим взглядом уставился на столешницу, думая о своем. День вышел достаточно… интересным. Хотя мысль, что я умер, никак не укладывалась в голове. Наверное, это был какой-то защитный механизм моего подсознания, чтобы я не сошел с ума. Даже воспоминания о пережитом теперь словно подернулись дымкой. Как будто все случившееся происходило в страшном сне и было нереальным. Единственным напоминанием о ране, была фантомная боль, которая колола в боку каждый, когда я вспоминал тот выстрел цареубийцы. Зато теперь Империя была спасена. Хотя мое участие в этом было лишь стечением обстоятельств.
— Искупитель! Ты жив!
Знакомый голос вырвал меня из раздумий. И я перевел взгляд на дверь гостиной, где стояла Регина. Уж не знаю, кто открыл ей дверь. Или ее просто забыли запереть. И вид у девушки был очень уж обеспокоенным.
Гостья быстро пересекла комнату, присела рядом со мной, обняла меня за шею и прижавшись лицом к плечу.
— Тут происходит что-то жуткое. Я приехала, чтобы выступить с несколькими романсами. Но меня не пустили в резиденцию и проводили в какой-то дом. Сказали, оставаться в нем и ожидать особых распоряжений.
— Но ты нарушила распоряжение кустодиев, — устало прохрипел я.
Мягко отстранил певицу, взглянул в ее глаза. Не так давно гостья плакала, и покрасневшие веки выглядели очень натурально. Уточнил:
— Почему ты не уехала?
— Мне приказали ждать, — повторила она и шмыгнула носом. — Что происходит?
— Я не могу тебе рассказать, — честно признался я. — Прости, это не мой секрет.
— Дела высокого общества, — покорно кивнула девушка.
— Ты хочешь чаю? — предложил я, чтобы перевести тему разговора.
Милославская нахмурилась, но кивнула. И в этот момент, я был вынужден признать, что она и впрямь была идеальной подругой для любого аристократа. Красивая, умная, ненавязчивая и понимающая — о чем еще можно мечтать? Такая не станет лезть под кожу, выслушает, если надо и смолчит, когда требуется.