— Странное завершение беседы, — хмыкнул Виктор и сунул монету в карман.
— Ты ощущаешь себя иначе, с того момента, как эта вещица попала в твои руки?
— Иначе?
— Странные желания, несвойственные тебе поступки или…
— Что за безумные вопросы? — парень нахмурился.
— Посмотри сюда, — я указал на стенд с объектами. — Эти безделицы — родственники твоей монеты.
Феникс подошел ближе к стеклу и с любопытством принялся рассматривать экспонаты.
— Серьезно? — хмыкнул он. — А я уж подумал, что твой дед решил пойти по пути Плюшкина и стал тащить в дом всякую гадость. Еще вспомнил, что в том особняке, где мы встретили папу Легбэ, тоже всякого мусора хватало.
— Думаю, там были подношения от его новых адептов. Они несли ему все, что считали хоть сколько-нибудь ценным. Но это — совсем иные вещи.
Я подумал, стоит ли посвящать Виктора во все подробности, а потом решил, что если уж не ему, то никому не смогу рассказать и стану походить на своего безумного деда.
— Эти вещи считаются проклятыми. Они порабощают собственного хозяина и делают его одержимым.
На моем последнем слове Виктор, как-то странно, скривился, словно едва сдержал смех. Потом повернулся ко мне и широко улыбнулся:
— И ты сейчас думаешь, достаточно ли я двинутый для проклятого или это мое обычное состояние?
Я кивнул, не зная, как ответить.
— Дружище, спешу тебя огорчить. Я всегда был поехавшим и таковым и останусь. А стал я собой задолго до находки монеты. Она тут точно ни при чем.
Я пытливо смотрел на Феникса и не видел притворства на его лице.
— Мне нужно доверять тебе, — пояснил я негромко.
— Князь, я тебе клятву дал, ты не забыл?
— Верно, — я потер лоб, снова ощущая прилив слабости. Перед глазами качнулось зеленоватое марево.
— Я с тобой, дружище, — парень ухватил меня за плечо, не давая свалиться. — Может, ты не будешь здесь падать как кабацкий пьяница? Это не дело.