Третьей бумагой был тоже запрос из министерства лекарных дел. И в душе Беломорцева начала закипать злость. Куда смотрел Совет? Почему они пропустили все это на подпись?
Даже не читая, Беломорцев поставил на листе отказ. Откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно, где за невысокими зданиями блестел купол собора Святого Петра.
Зазвонил стоявший на столе стационарный телефон. И глава Синода раздраженно протянул руку и нажал на кнопку громкой связи:
— Слушаю.
— Николай Владимирович, к вам посетитель.
— Я же просил меня не беспокоить! — рявкнул Беломорцев, но на заднем плане уже послышался голос Калинина:
— Не волнуйтесь, верховный настоятель. Я не отниму много времени.
Жрец тут же прикусил язык, запоздало понимая, что Спаситель учил быть сдержанным. И что гнев — один из самых страшных грехов.
— Проходите, Алексей Викторович.
— Благодарствую.
Жрецу послышалась насмешка в голосе начальника охранки. Но Беломорцев не подал виду.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Калинин.
Начальник охранки придирчиво осмотрел кабинет, прошел к столу и сел в кресло. Откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
Беломорцеву не понравился тон этого визита. Калинин вел себя в его вотчине по-хозяйски. А значит, предстоящий разговор будет для жреца неприятным.
— Дорого-богато, — оценил он остановку. — Разве Спаситель не учит, что скромность — высочайшая добродетель?
— Это подарки Семей. Разве я могу отказать в подобном знаке внимания? — вопросом на вопрос ответил жрец.
Калинин кивнул:
— Подарки. Последнее дело отдела хранителей показало некую… некомпетентность Синода. У храмовников был целый отдел демоноборцев. Люди получали оклад, премии, а по факту….
Беломорцев съежился и вжался в кресло. Эта беседа ему не нравилась.
— Так а я что? — пробормотал он. — Синод большой, за всем не уследишь.