В трубке воцарилось молчание:
— И… где они теперь? Вы их спрятали?
— Я их уничтожил, — спокойно ответил я.
— Это невозможно! — воскликнул старик.
— Однако, мне удалось.
— Решили проявить самодеятельность? — уточнил Калинин, и в его голосе мне послышалось плохо скрытое раздражение.
— Решил, что вся коллекция в одних руках представляет большой соблазн для многих искателей, — в тон ему ответил я. — И я не хотел выступать мишенью в объявленной охоте.
Калинин вздохнул. И по этому вздоху я понял, что у начальника охранки были совсем другие планы на эти вещицы. И своей инициативой я здорово подпортил ему жизнь. А себе, возможно, спас.
— Ладно. Привозите отчёт по Хранителю в башню — мрачно буркнул Калинин.
— Будет сделано, — ответил я и сбросил звонок. Убрал телефон в карман.
Иванушка, который сидел за рулём и слышал весь разговор, обернулся и посмотрел на меня. И в этом взгляде я уловил уважение. Но дружинник не стал задавать вопросов. Просто отвернулся к дороге.
Машина въехала на территорию особняка. Я выскочил из авто, взбежал по ступеням крыльца и вошёл в гостиную:
— Мэйхем, собери всех за столом, — распорядился я и дворецкий, который стоял у лестницы, кивнул и торопливо покинул комнату.
Я же прошел в кабинет покойного Федора. И едва я отпер дверь, как в кресле появилась голограмма старика:
— Ты все-таки нашел способ, как избавиться от них, — произнес он, и в голосе старика не было прежней сухости. — Признаться, я не был уверен, что ты найдешь способ их уничтожить. Но ты смог. И избавил наш род от проклятия сбора всех этих вещей. Я горжусь тобой, родич.
По морщинистой щеке старика пробежала слеза, которую он украдкой утер тыльной стороной ладони.
Я взглянул на стенд и с облегчением выдохнул: за толстыми стеклами было пусто. Все объекты пропали без следа. Да и Зова я больше не слышал. Значит, Легбэ не обманул. И проблема и вправду решена.
— У Карамазовых есть шанс, — продолжил старик. — Новая жизнь, где каждый будет вправе выбирать свой путь, а не отвечать за грехи отцов. Прощай, парень. Ты ведь парень, — старик хохотнул, — было бы смешно, если наша фамилия осталась у женщины.
На лице голограммы мелькнула нервная улыбка. И я подумал, что такая информация и впрямь добила бы Федора.
— Встретимся на той стороне, — сказал дед и поднял руку в прощальном жесте. — Не торопись.