— Ч-ч-что это было? — севшим голосом прошептала она.
Алина вывела девочку из комнаты:
— Галенька, уведи ее пожалуйста, — попросила она воспитанницу приюта. Та кивнула и взяла девочку за руку:
— Пойдем, пойдем, Анечка, — начала она. И Алина почувствовала, как от Гали исходят успокаивающие волны белой силы. Анечка утерла слезы, закивала и послушно направилась за подругой.
"А девочка сильна не по годам, — подумала Шереметьева, глядя в спины удаляющимся подругам. — Нужно будет поговорить с отцом о том, чтобы взять ее на поруки".
— Что это?
Голос директора приюта вырвал Алину из раздумий.
— Кикимора, — ответила Шереметьева. — Не упокоенный дух девочки, которую прокляла и загубила собственная мать. Причем она живёт здесь уже довольно давно. Успела набраться сил.
— Но… как она здесь очутилась? — удивлённо спросила директриса. — Приют построен на святой земле.
Алина пожала плечами:
— У вас надо спросить, как. Я думаю, что на этой земле хоронили самоубийц. Сколько детей покончило с собой в стенах приюта?
Она посмотрела на Марфу Филипповну. И та попятились.
— Ни одного. У нас образцово-показательное заведение, — залепетала она. Но по бегающему взгляду Алина поняла: женщина врет.
— По документам — ни одного, — кивнула Шереметьева. — Я уверена, что вы скрывали случаи самоубийств, чтобы продолжать получать содержание на мертвые души. Так же, как и скрывали факты о пропавших детях, которыми питалась эта тварь. И при обыске, на территории найдутся останки нескольких тел.
Марфа Филипповна попятились. Развернулась, собираясь бежать. Но в паре метров от нее уже стоял Петр. Вместе с несколькими жандармами. И директриса приюта, резко обмякла, будто из нее выпустили воздух. Ссутулилась, всхлипнула. И неподвижно застыла. Жандармы подошли к ней:
— Марфа Филипповна Троекурова, вы задержаны по подозрению в растрате государевых денег, — начал перечислять один, застегивая на запястьях директора чип-наручники.
***
Когда мы вернулись с тренировки, Лилия уже сидела за столом, с интересом читая что-то в планшете. Перед девушкой стояла чашка с чаем, к которой Лилия, судя по всему, даже не притронулась.
— С возвращением, князь, — не отрываясь от своего занятия произнесла она, едва я вошел в гостиную.
Я кивнул. Сел за стол, налил себе чай. Сделал глоток. С интересом покосился на секретаря: