— А коптер наш их заснял. И теперь видео в облаке висит. А вы должны понимать, что облако можно легко взломать. А информацию слить в Сеть.
— Да, нехорошо получится, — мигом согласился синодник. — Но вы же немаленький. Должны понимать, что такому вбросу не поверит никто…
— Согласен, — подтвердил я. — Но вот прямому включению из деревни от лица ведьмака с трехсот тысячной аудиторией… смерть в прямом эфире. Заодно остальные семьи задумаются, что их на произвол судьбы бросают. Сначала Суворовы, потом Морозовы…
Никон замолчал, обдумывая мои слова. Наконец, вкрадчиво произнес:
— Вы же понимаете, что Синод вам подобного не простит?
— Боюсь, мне будет уже наплевать, — ответил я. — Меня и брата, скорее всего, уничтожит орда. Семья погибнет. Так что нам терять?
В трубке воцарилось молчание. И в тишине я расслышал, как из динамика раздался звук звякнувшей монеты. А затем Никон ответил:
— И то верно. Я подумаю, что можно сделать. Оставайтесь на связи.
Трубка отключилась. И я, усмехнувшись, убрал телефон в карман и обернулся к братцу:
— Он обещал подумать.
— Кардинально решил вопрос, — покачал головой Денис. — Но ты был прав: выбора у нас нет. Но Никон этого не простит.
— Решим с ним вопрос, если уцелеем, — отмахнулся я.
Братец удивлённо поднял брови:
— Каким образом?
Я только пожал плечами:
— Как решали вопросы в моем мире. Очередь из окна проезжающей машины без номеров.
Братец нахмурился:
— Вариант хороший. Но временный. Устранишь этого куратора — нового пришлют. А если и с ним беда произойдет — то к семье начнут присматриваться.
— Ну, значит прижмем его.
— Этот вариант мне нравится больше, — кивнул братец.