Я взглянул на него, но парень меня успокоил:
— Это касается дел Синода. Я быстро. И обещаю, что не причиню ей вреда. Клянусь.
— Я подожду у двери, — упрямо ответил я.
Виктор только пожал плечами:
— Как знаете.
Шагнул в палату. Улыбнулся и взглянул на девушку, которая сидела у кровати:
— Не могли бы вы дать нам пару минут?
К моему удивлению, она не стала спорить. Молча кивнула и вышла из палаты. Остановилась у дальнего от меня окна и уставилась куда-то во двор лекарня.
Антимаг закрыл дверь палаты. Осмотрелся.
— А ничего так. Уютно, — оценил он.
Прошел к кровати. Присел и взял девушку за руку. Едва слышно зашептал какие-то слова. Кожа парня стала бледной, сквозь нее, казалось, проступили кости. От его ладоней пробежали искорки, которые проникли под кожу девушки. Какое-то время, Ксения лежала без движения. А затем резко села на кровати. Тяжело дыша, уставилась на Виктора, который прижал к губам указательный палец, призывая к тишине:
— Ты… кто такой? — спросила она.
— Я твой счастливый билет, девочка, — антимаг почти ласково улыбнулся. — Не надо кричать. Я пришел, чтобы тебе помочь.
Серова недоверчиво смотрела на него, а Виктор продолжил:
— Этот парень, Морозов, жизнь тебе спас. Вовремя прибил споры колоколом. Иначе бы ты превратилась в одну из безмозговых. Помнишь тех, у реки?
Она судорожно кивнула, и Виктор продолжил:
— А ты хочешь с ним так паскудно поступить. Не надо так.
Он покачал головой, словно осуждая решение Кении. И лицо Серовой побелело. А антимаг встал и взглянул на нее сверху вниз:
— Мой тебе совет. Выброси ту самую запись, — он сделал ударение на последних словах. — Я тебе новую подарю. Еще лучше прежней. Ты удалишь компромат. И покаешься Морозову во всех грехах и снова наступит мир и дружба.
— Он меня не простит, — всхлипнула девушка и прикрыла рот дрожащей ладонью.