— Вот, убедился, — сказала она. — Дальше что?
— Ничего, простите, — Сибба поклонился и нахлабучил шапку, собираясь уйти.
— Постой, — окликнула его Эмер. — С кем ты здесь? Или приехал один?
— Нет, не один. С сэром Тюддой, — ответил оруженосец. — Он тоже искал вашу милость. Но ему надо пришлось уйти, чтобы проследить за разгрузкой оружейных обозов. Он сейчас в королевской оружейной, вы найдете его там.
— Обойдусь как-нибудь, — проворчала Эмер. — А почему приехал сэр Тюдда? Ведь оружейные кузницы отданы под руку леди Фледы. Это она должна была прибыть в столицу.
— Ваша правда, но после того что случилось, старшая миледи занемогла. Она совсем не выходит. Говорят, очень больна. Всем теперь заправляет младшая миледи.
— Острюд? — мгновенно насторожилась Эмер.
— Да, леди Острюд. Она следит за кузницами и за работой в замке. А сэр Тюдда ей помогает.
Тревожная струнка тенькнула в душе, но спросила Эмер совсем о другом:
— А… о Годрике ничего не слышно?
Сибба расплылся в улыбке, было видно, что он ждал этого вопроса.
— Слышно, ваша милость. Я только недавно от него.
— От него? И где он?..
— Обосновался в Синегорье, в деревне Заячьи Следы, если вашей милости это о чем-то говорит.
— Нет, не говорит, — покачала головой Эмер. — Но зачем ты туда ездил?
— Я же его оруженосец. Я должен быть там, где хозяин. Но он прогнал меня. Сказал, что простолюдинам не нужны слуги.
— Как был спесивым сопляком, так и остался, — произнесла сквозь зубы Эмер. — Я бы с удовольствием взгрела его при встрече. Как он? — спросила она, и голос дрогнул. — Затворился от людей? Сильно ли переживает унижение?
— Переживает? — Сибба хохотнул. — Что вы, миледи. Неужели совсем не знаете моего господина? Он и дня не сидит, сложа руки. Задумал делать в деревне кузницу, и орудует топором и пилой, как заправский плотник.
— Ты говоришь правду?
— Зачем же мне лгать? Уныние — грех перед лицом яркого пламени. Мой хозяин никогда не предается унынию.