— Говори, — легко встряхнул ее Тилвин, а когда она продолжила хранить молчание, сделал знак одному из гвардейцев.
Тот немедленно пнул Годрика в живот. Пленник согнулся пополам, повиснув на цепях.
— Ай, как больно, — пощелкал языком Тилвин. — Он жалок, не правда ли? Просто жалок. Он не достоин твоей любви.
— Именно сейчас я люблю его сильнее всего, — ответила Эмер.
Тилвин снова кивнул, и на Годрика снова обрушились удары. Один из гвардейцев бил пленника столь усердно, что рука устала. Поразмыслив, он взял ивовую палку, чтобы было сподручнее.
— Разве ты не понимаешь, что чем больше упорствуешь, тем хуже делаешь ему? — шептал Тилвин на ухо Эмер. — Тем больше я ненавижу его, и тем больше мне нравится наблюдать его мучения.
— Тебе вообще нравятся мучения, — ответила она, не в силах отвести взгляда от избиения, хотя каждый удар отзывался в ее сердце болью. — Тебе нравится унижать людей. Это признак извращенного ума.
— Всего лишь воздаю по заслугам, — не согласился Тилвин. — Что ж, теперь мы опять вместе. Я даже меч принес, — он взял со стола меч с розами и показал его Эмер, поймав на клинок свет от факела. — Ты сказала, он прекрасен. Я согласен с тобой — безупречная работа.
— Ценитель красоты, — буркнула Эмер, отворачиваясь.
— Ценитель, — согласился Тилвин. — Но мне всегда больно, когда красота пропадает без толку. Вот и этот меч — для чего он, если та, кому он предназначался, его не получит? Мне жаль, что придется так поступить. Сломайте! — велел Тилвин, передавая оружие тюремщикам.
Эмер стремительно оглянулась и вскрикнула, когда на клинок опустился каменный молот, каким в стародавние времена отбивали руки и ноги отступникам. Металл брызнул острыми осколками, и меча не стало. Гвардеец, убивший меч, бросил бесполезную рукоять под ноги Годрику.
— Что ты наделал?! — Эмер бросилась на колени, подбирая осколки в подол платья. Она порезала палец, и несколько капель крови упали на каменный пол.
— Миледи порезалась, немедленно позовите лекаря! — Тилвин схватил Эмер за плечо, дернул подол ее платья, заставляя выбросить останки меча, и повернул ее руку к свету.
— Ты так неосторожна, — попенял он.
Эмер вырвалась, зажимая порез рукавом.
— Никогда этого не прощу тебе, — сказала она с ненавистью.
— Ты так переживаешь из-за никчемной железки…
— Ты сломал не меч, ты ранил душу! — Эмер вдруг заплакала, и сама застыдилась своих слез. Она свирепо вытирала лицо, но слезы все текли и текли.
Тилвин смотрел, как она плачет со странным выражением.
— Ранил душу, — сказал он, — все верно. Иногда ранить душу — это еще больнее, чем ранить тело. Годрик, ты тоже так думаешь?
ebooksa