Великан

— Есть немного.

— Это хорошо. А то не люблю делать людям больно, когда им все равно. Так, что у нас?..

Мой эскиз состоит из двух логических частей, объединенных в один общий рисунок.

Первая часть, занимающая почти всю руку, за исключением непосредственна плеча, полностью посвящена обороне Москвы в сорок первом году и вообще Второй Мировой. Да, именно так. Потому что именно рассказ Валентины Владимировны подвиг меня не только на переосмысление себя и своей жизни, но и, что куда важнее, на первые шаги к ее изменению. На татуировке у меня будет высокое небо, с которого немецкие бомбардировщики бомбят замерший советский город, там будет взрывающееся и горящее здание и маленькая девочка возле него, мечущаяся в поисках мальчика, которого любит. Там будут отрывки из писем с фронта, противотанковые ежи и окопы, а еще куски военных карт с красными стрелками, устремленными на Запад.

Я хорошо подготовился и собрал достаточно материала, а Элли органично вписала отдельные фрагменты в одну картину.

И будет вторая часть, гораздо менее обширная, но не менее важная. На самом плече изображение простого крестика, чьи очертания будут постепенно переходить в облака и небо. Да, я потерял оригинал, и уже никогда его не найду, но подарок Валентины Владимировны все равно навсегда останется со мной – потому что фотка с ним осталась в «облаке». Да, я сфоткался в зеркале, когда впервые нацепил крестик на рубашку. Не помню уже, зачем это сделал, но тот глупый порыв теперь почти вернул мне утраченную вещицу.

Многие делают татуировки просто так, от порыва, от желания выделиться в толпе, самоутвердиться и еще по сотне других причин, личных. У меня для моего «рукава» есть совершенно определенные причины. Впрочем, это лишь мои причины и важны они только для меня, знать о них чужим людям совершенно не обязательно.

Единственное, что жалко - такую большую и довольно сложную татуировку невозможно сделать за один сеанс. И даже если бы я хотел засесть в салоне на всю ночь и даже дольше, то собственное тело идет с этим вариантом в полнейшее несогласие. Примерно через пять часов вся кожа на руке настолько воспалена и чувствительна, что меня едва не дергает от любого прикосновения. Потому останавливаемся на отметке в шесть часов.

Мы далеко продвинулись и много сделали, но впереди еще как минимум пара сеансов, включая коррекцию.

И мне нравится, что у нас получается.

После тату-салона заезжаю в недавно открывшийся в районе моих родителей торгово-развлекательный центр. Пару дней назад звонила мама и говорила об его открытии, расхваливала какое-то невероятно вкусное мороженое, что продавалось в одном из ресторанов быстрого питания на втором, что ли, этаже. На сегодня у меня все равно никаких больше дел, а к родителям давно не заезжал. Телефонные разговоры - разговорами, но иногда не грех и лично засвидетельствовать собственную физиономию. Тем более хотел потихоньку вручить отцу немного денег. Мама точно не возьмет, тут и к гадалке не ходи, а отца уговорить все же надеюсь. В конце концов, могу я помочь собственным родителям, если потихоньку поднимаюсь на ноги - и на руках появляется свободная наличность?

В торгово-развлекательном центре светло и шумно. Не сказать, что народ прямо толпится, но все же достаточно людно. Куча мелких магазинов, яркие вывески, указатели в сторону кинотеатра и какой-то невероятной распродажи бытовой техники. Нигде не останавливаюсь, сразу топаю на второй этаж. Здесь есть целый сектор, отданный на откуп всяким забегаловкам вроде того же Мака. Много круглых столов, много мягких стульев и много народа.

Забавно, но это уже явно какая-то психологическая деформация: на чистом автомате пробегаюсь взглядом по столам и фиксирую, кто что ест. Наверное, это неправильно заглядывать в чужие тарелки, тем более, делать об увиденном в них какие-то выводы. Но я действительно не специально. Даже не сразу ловлю себя на мысли, что прикидываю примерный калораж чужой еды.

Я что, тоже так питался?

Ладно взрослые – это их осознанный выбор, хотя тоже не факт. Но дети. Дети! Гамбургер, причем двойной, большая порция жареной картошки, пирожок, а сверху все это залить Колой. И из-за стола этот ребенок явно не пойдет бегать и прыгать, скорее всего, он сядет в машину и поедет домой.

Я знаю, что не прав. Знаю, что не имею никакого права судить об этих людях. Ведь они выглядят счастливыми – улыбаются и активно общаются. Но мне жалко этих детей. Жалко их будущее. Потому что знаю, куда они идут. Знаю, что их ждет там через несколько лет. И пусть даже им удастся избежать травли в школе, но именно сейчас они закладываю гнилой фундамент в основание своего здоровья. Многие из них потом будут смотреть на себя и хотеть избавиться от лишних килограммов, но с почти стопроцентной вероятностью не смогут этого сделать без посторонней помощи. Будут ненужные диеты, будут срывы, будет самобичевание и новый набор веса – и так по кругу. Снова и снова.

Так было у меня.

Так происходит очень у многих.

Я нудный, я скучный, я противный, я помешался на том, что другие называют здоровым образом жизни, хотя это и не так. Кто-то скажет: «Да у него пп головного мозга!» Возможно, со стороны всегда виднее. Только насколько легче и проще жить, когда не таскаешь на себе тяжеленный курдюк на двадцать, тридцать или более килограммов. И это только одна из причин взять себя в руки.

Да уж, не стоит мне пока больше появляться в подобных местах. Нужно осознать и принять тот факт, что у других людей в жизни могут быть другие приоритеты. Даже если их приоритеты губят их же здоровье и мешают им жить – мне до этого не должно быть дела.