Великан

Пора прекращать быть доверчивым идиотом.

Глава тридцатая

По телефону с визитки звоню уже вечером, когда проведать меня приходит отец – мой-то мобильник остался где-то у злосчастной скамейки. Поговорить выхожу в коридор. На том конце трубки уже обо всем в курсе, но соглашаются подождать, сколько будет необходимо. Единственное условие – периодически звонить и сообщать о моем состоянии.

Вот честно: я готов выйти уже завтра. С чем-то уж точно справлюсь. Да хотя бы и просто смотреть, впитывать опыт и знания. И голова почти больше не кружится.

Выписываюсь я через несколько дней. К этому времени мое лицо уже больше похоже на лицо, а не на яблоко, так что даже можно выходить на улицу, но лучше все же в солнцезащитных очках.

Разговор с родителями непрост, но я стою на своем – с одной недееспособной рукой вполне можно жить одному. И – да, я буду осторожен и обязательно буду чаще заходить в гости, чтобы засвидетельствовать процесс собственного выздоровления.

Первое дело, которое делаю по выписке – еду на место моего избиения. Нет, телефон там найти не надеюсь, хотя и было бы неплохо. Все же успел обзавестись некоторыми номерами, которые не хотелось бы терять. Но дело даже не в них, дело в крестике. Я даже близко не религиозен, не верю в карму и судьбу, но что было бы, не упади крестик в траву – и не пойди я его искать? Тот самый первый удар битой с большой долей вероятности сразу же пришелся бы в цель. По голове? Скорее всего. И тогда других, возможно, уже не потребовалось бы. Да, я все равно получил свое, но ведь выжил и отделался, в сущности, совсем небольшими последствиями.

Все могло быть гораздо хуже.

Гораздо.

И я хочу найти тот крестик. Не для того, чтобы вновь бравировать им в клубе и не для того, чтобы положить обратно в какой-нибудь дальний угол. Я хочу его носить, как полагается – на шее. Без походов в храм, без молитв и прочих атрибутов верующих. Я хочу его носить, как амулет, возможно, спасший мне жизнь.

Но крестика там нет. Вся землю вокруг знакомой скамейки перерыта, точно здесь прошелся трактор. Но это вряд ли, потому что тут и там все еще видны собачьи следы. Уж не знаю, что бродячая живность тут искала, но мои поиски точно ни к чему не приведут. Хотя и рыскаю с полчаса, надеясь на чудо.

Чуда не происходит.

И это обидно. Действительно обидно. Не то, чтобы это прямо муки совести. Но ощущение такое, будто потерял по истине очень важный предмет. Потерял навсегда, безвозвратно, а к тому же по собственной глупости.

А еще мне жутко стыдно перед Валентиной Владимировной. Стыдно, что настолько глупо и бездумно потерял вещь, которой она очень дорожила. Да, она никогда об этом не узнает, что, наверное, и к лучшему. Пусть продолжает думать, что ее крестик находится в надежных руках хорошего человека. Я же, как ни противно это осознавать, ни разу не хороший человек. Обычный подросток, думающий одним лишь членом.

Выздоровление идет хорошо – и уже примерно через неделю единственным напоминанием о драке остается загипсованная рука. Я много читаю, много изучаю, готовясь не упасть лицом в грязь, когда появлюсь на новом месте работы. Знаю, что все равно не сумею охватить все, но очень стараюсь. Акцент на машины представительского класса. Именно с такими мне предстоит иметь дело. И это одновременно и будоражит, и заставляет трезвее рассматривать собственные шансы закрепиться там, где очень хочу остаться.

На прежнем месте работы сказал обо всем сразу. Знаю, что глупо, все еще сто раз может переиграться, но не хочу, чтобы в случае моего внезапного ухода в сервисе снова возникла проблема с кадрами. Пусть уже подыскивают мне замену. Себе же таким решением я осознанно сжег мосты обратно. Мне некуда возвращаться, а значит, нужно вывернуться наизнанку, но оправдать рекомендации.

Смешно, но мне даже по ночам снится, как выхожу на новую работу. И то все у меня хорошо, то сразу наваливаются нерешаемые проблемы – и меня выкидывают под зад коленом. Причем чем дольше я сижу дома, тем чаще приходят сны. В конце концов, я звоню своему потенциальному начальнику и говорю, что готов выйти. Да, рука еще в гипсе, но в остальном я полностью готов работать.

На том конце связи царит недолгое молчание, а потом я получаю согласие.

Я вроде бы уже считал себя довольно-таки уверенным в себе и уравновешенным, но в день, когда собираюсь на новую работу, едва ли не все валится из рук.

Сердцебиение становится только сильнее, когда добираюсь до сервиса, в котором надеюсь работать.