Но все равно осторожно сделала глоток из рога.
Напиток показался ей немного странным – это было нечто вроде вина, приправленного малиной, но он освежал, пузырился и радовал. Нина передала рог Ленноксу, который тут же хлебнул как следует и протянул толстяку десять фунтов.
А Бахус продолжал кричать:
– Скорей, скорей, включайтесь в веселье! Но и не забывайте поддержать ваше почтовое отделение!
Потом подошли три молодые девушки, обычно они болтались возле автобусной остановки в деревне с таким видом, словно весь мир им не нравился, и жаловались на все подряд. Но теперь на девушках были белые платья, и они держали груду цветочных венков. Один они предложили Нине.
– Ну, не знаю… – усомнилась Нина.
– Это в поддержку местного отряда девочек-скаутов, – сообщила одна из девушек.
Нина повела глазами.
– Когда идешь на праздник летнего солнцестояния, нужно как следует набить карманы, – усмехнулся Леннокс. – Вот, надевай.
Нина наклонила голову и позволила ему уложить венок на ее волосы.
Но конечно же, это был наипрекраснейший праздник. Вокруг носились детишки, девушки с венками на головах и в развевающихся на ветру платьях, и везде-везде цветы. На мальчиках были такие же килты, как на их отцах, и свободные белые рубашки, и у каждого за подвязку чулка был заткнут маленький кинжал.
За воротами, у которых они купили входные билеты, красовалась большая стенка с аркой, сплошь увитая летними пионами и розами. Ленноксу пришлось нагнуться, чтобы пройти под ней, а дальше перед ними открылась невероятная картина.
На самой вершине холма взвивалось в воздух пламя большого костра, трещавшего и стрелявшего искрами. Вокруг гудели в дудки музыканты, добавляя шума к грохоту барабанов, а в центре толпы возвышалось нечто, что в Англии Нина назвала бы майским шестом, хотя этот странный предмет совсем не походил на изящные сооружения, которые она помнила с детства.
Он был больше, шире… собственно, это был грубо отесанный ствол большого кривого дерева – здесь его называли «кейбер», – его обвивали гирлянды зеленых листьев и виноградная лоза. К дереву подходили парочки, обматывали гирлянды вокруг запястий, связываясь вместе, а потом бежали вокруг ствола, пока гирлянда не раскручивалась, – все хихикали и целовались, а потом гирлянды снова вешали на дерево и церемония повторялась. Похоже, эту конструкцию сооружали много дней.
Потом вдруг появилась некая громадная фигура, напугав Нину и кое-кого из детей. Нина не сразу поняла, что это зеленый человек на ходулях. Он был сплошь покрыт листьями и выглядел так, словно был настоящей частью леса, – он командовал барабанами, выстраивал и организовывал пары, – в общем, представлял собой церемониймейстера.
Загудело еще больше труб на фоне плача волынок. Нина буквально впивала звуки, они словно проникали прямо в ее голову, казалось, что музыка, и стук барабанов, и шум ветра в деревьях наполняли ее кровь, и хотя Нина знала, что для местных она просто некий сборщик денег – некое случайное явление, только и всего, – все это ощущалось ею как нечто роскошное, первобытное, неведомое…
Леннокс куда-то исчез, а Нина оказалась среди других женщин, все они были в белом, некоторые надели маски, большинство украсили волосы цветами и лентами, и трудно было узнать кого-то. Но даже когда Нина узнавала, она едва успевала поздороваться, ее тут же снова уносило людское течение, – все хохотали и пританцовывали, а дети верещали и носились как сумасшедшие. Нина с кем-то знакомилась, приветствовала старых друзей, но совершенно не видела разницы между новыми людьми и прежними приятелями; да и как тут было что-то понять, если шум все нарастал, трещал огонь, заглушая слова, и Нине ничего не оставалось, кроме как подчиниться общему потоку.
По команде зеленого человека, который не стал бы слушать отказов, все взялись за руки и встали в два огромных круга, один пошел по часовой стрелке, второй – наоборот, и под барабанный бой и пронзительные звуки волынок начался странный танец с притопами вокруг костра, люди двигались все быстрее и быстрее. Нина уже едва дышала, у нее закружилась голова, но она продолжала хохотать и чувствовала, что уже не в силах остановиться.
– Узри ритуалы середины лета! – ревел в мегафон зеленый человек. – Узри юношей и девиц, и дух произрастания и обновления, и кратчайшую ночь, и самый длинный день! Мы будем праздновать, о Мать-Земля, в честь твоих щедрых плодов и цветов!
Все закричали и зааплодировали, а потом танцоры с хохотом рухнули на траву, но музыканты продолжали играть. Музыка эта казалась первобытной и сверхъестественной в душистом ночном воздухе, наполненном густыми ароматами лаванды и дикого тимьяна, наперстянки и жимолости, лютиков и речного гравилата, и перекати-поля… Кто-то совершенно серьезно и настойчиво сказал Нине, что она должна отыскать по одному из этих цветков, семь цветков для семи ночей, и тогда к ней придет настоящая любовь. Девушки, находя цветки, тщательно вплетали их друг другу в волосы в виде диадем и пили из рогов, которые передавались из рук в руки, а потом снова подходили мужчины, со смехом брали девушек за руки и увлекали танцевать.
ebooksa