Нет, тут и думать нечего. Речь ведь шла о маленьком мальчике. О семье. Нина никогда бы не поступила так по отношению к чьей-то семье, она просто не могла.
Нина тяжело сглотнула. Именно так. Она должна повернуться и уйти.
Вдали послышался тихий звук низкого гудка, рельсы слабо завибрировали – Нине это было так знакомо! – и ее сердце забилось в таком же ритме.
Глава 29
Она словно примерзла к земле. Локомотив медленно приближался, таща за собой драгоценные вагоны, подавая предупреждающий сигнал, и Нина, наплевав на все, нырнула под шлагбаум и замахала руками, захлопала, сама плохо понимая, что делает, – а поезд все замедлял и замедлял ход.
Нина, с бешено колотившимся сердцем, пыталась сообразить, что она должна сказать: просто «нет», или «такое невозможно», или как следует попрощаться, сожалея об упущенной возможности и неудачном времени…
Она замерла. Миллион самых разных мыслей крутился в ее голове. В кабине сидел Джим, она окликнула его по имени. Но он даже не посмотрел на нее. Он вроде и не хотел останавливать поезд. Но наконец все же остановил, намного дальше, так что Нина очутилась прямо перед самым последним вагоном – тем, у которого сзади имелась маленькая площадка.
И там, свесив ноги, сидел Марек. Не в форме, в простой гражданской одежде.
Нина посмотрела на него снизу вверх.
– Привет, – сказала она, не зная, что делать. – Привет, – повторила она еще раз, делая шаг вперед.
Марек все еще не смотрел ей в глаза.
– Дерево… – заговорила Нина. – Дерево – оно такое прекрасное… Но… я хочу сказать, ведь…
Марек встал.
– Нина, – грустно, негромко произнес он. – Я приехал… Я приехал попрощаться.
– Почему? – спросила Нина. – Куда ты собрался?
– У меня неприятности. Слишком много раз задерживал ночной пассажирский.
– Нет! – воскликнула Нина. – Они же не… ты же не потерял работу?
Марек пожал плечами:
– Никаких пикников у железной дороги. – Он улыбнулся. – Я сам во всем виноват.
– Нет! – повторила Нина. – Не может быть… Тебя не могут уволить! Неужели?..