Тот внезапно скалится в усмешке, обдавая меня гнилым дыханием.
— О, Толб помнит. Вы свежие и ещё ничего не знаете.
Чуть придвинувшись, напоминаю.
— Это ничуть не помешает тебя прикончить, если решим, что ведёшь в ловушку.
Секунд пять он молчит. Потом, как будто через силу начинает выдавливать слова.
— Толб здесь жил. Жрал отбраковку, бегал по лесам, убивал. Ел и спал. Но это не значит, что Толбу всё нравилось. Иногда, очень редко, Толб видит сны. Там он человек. Там у него семья и его любят. Там у него есть жизнь. А тут у Толба нет ничего. Был Брет, который понимал Толба. Брет говорил, что отсюда может быть выход. Мечтал поймать когда-то Падшего Ангела и выйти. Он тоже иногда видел сны.
Замолчав, шмыгает носом, смотря куда-то в сторону.
— Брет говорил, что найдёт путь, но потом вставал и шёл трахать кого-то из свежих кусков мяса. Он не пытался разобраться, хотя жил здесь задолго до Толба. Ты здесь первый день, но уже сделал больше, чем Брет. Толб хочет пойти с тобой. Узнать, почему он здесь. Узнать, была ли у него жизнь раньше? Узнать, за что с ним сделали такое? Толб хочет знать, за что?!
На последних словах в голосе прорезается гнев, а я удивлённо вскидываю брови. Не ожидал от карлика таких глубоких рассуждений, вкупе с эмоциями. С виду, обычный зелёный людоед, которого интересует лишь вырезка с женских ягодиц, да дырка между ними. А на поверку, оказался чуть сложнее.
Глянув в сторону Аннет, которая обосновалась на краю рощи, отвечаю.
— Ты убивал и ел людей. Такое редко прощают, если быть честным.
Тот поворачивает голову, смотря на меня широко распахнутыми глазами.
— Толб не хотел умирать! Тут нет другой еды! Толб уже говорил. Если это надо, чтобы выйти, Толб больше не будет жрать отбраковку. Никого не будет жрать. Но… Толб не знает, что вы сами будете завтра есть. Здесь очень мало другой еды.
Уловив несоответствие в его словах, уточняю.
— Так совсем нет или очень мало?
Слышу, как тот возмущённо вздыхает.
— Толб иногда ошибается в словах. Это не значит, что Толб лжёт! В Зелёных рощах больше нет еды. Есть белки, но они ядовитые. Съешь такую — умрёшь. Ещё растут ягоды. От них не умрёшь, но с животом пару дней промаешься. Больше ничего. Около Мёртвого озера, говорят, растут грибы, которые собирают деревенские. Но туда стёртым путь заказан. А в Сером лесу водятся кролики и волки. Их мало, но они съедобны.
Внезапно мечтательно закатывает глаза.
— А ещё есть Город. Говорят, там всегда много еды. Вкусной и разной. И стёртых туда пускают. Но в Городе сложно устроиться. Так говорил Брет.
В голову сразу же приходит новый вопрос, который я и озвучиваю.