— Один? — прошептал призрак.
— Двух таких мужей наша Амелия не потянет! Раньше любовников прятали, а теперь гномов, — вздохнул Вольпентингер. — Дожили, да? И как мы их спрячем? Они же только разошлись!
— И правда, — закусила я палец. — Может, их переловить и связать? Кстати, отчего они притихли?
— Это сейчас они бородами меряются, но как узнают инквизитор, им подраться захочется, — шептал кролик, пока мы выглядывали в комнату, где сидели гномы.
— Можно, если гномы будут плохо себя вести, я поиграю ими в куклы? — спросила счастливая призрак, доставая несколько пыльных пестрых платьиц. Ее улыбка стала хищной, и она хихикнула.
— Утром, — прошептала я, чувствуя, как трясутся руки. — Все утром!
— Нужно что–то делать! — прошептал Вольпентингер.
— Что же делать, — простонала я, кусая палец. — Может, связать их и кляпы им в рот?
— Отличная идея! — обрадовался Вольпентингер. — Сейчас организуем. А то они сейчас воинственные, подраться захотят.
— А где они сейчас? — спросила я. — Все там же?
— Нет, они перебрались на кухню! Они там пойло варят! Где–то нашли котелок! — заметил Вольпентигер.
Я сдернула со штор веревку, намотав себе на руку.
— Кухня здесь, — показала призрак. — На втором этаже. Так захотела мачеха. На первом она хотела большой холл и бальную залу. И папа ни в чем не мог ей отказать…
— Странная она у тебя была, — заметил Вольпентингер.
— Она была моей гувернанткой, когда умерла мама. Пока она была гувернанткой, она была доброй и заботливой, но как только папа женился на ней, то все изменилось, — вздохнула девочка.
— А как тебя зовут? — спросила я, краснея от стыда. Мы дошли до кухни, откуда слышалось сопение и бульканье.
— Не помню, — честно созналась призрак. — Я не помню, как меня зовут. Глупо, да?
Стоило мне открыть дверь кухни, как я увидела огромный котел и гномов.
— Вот правду говорят, что гном может сварить эль из подошвы башмака, — заметил Волпентингер.
— Неправда! Ик! — обиделся гном в красном колпаке. — Самый лучший эль получается из потного куска матраса!