Господи, как же он мне нравился.
–
–
–
Он шумно выдохнул.
–
Я улыбнулась, глядя на него из-под ресниц.
–
Он широко раскрыл глаза. Его зрачки были так увеличены, что глаза казались черными. Между нами было нечто, практически ощутимое. Он переводил взгляд с моих глаз на мои губы и обратно. Я не шевелилась, инстинктивно понимая, что для него важно, чтобы ведущая роль была его. Я сидела, не отводя глаз от его рта. Он облизнул губы, и это легкое движение отозвалось у меня между ног электрической искрой. Я стиснула ноги вместе, стараясь как-то унять напряжение, растущее там.
«Поцелуй меня, поцелуй», – молила я про себя. Напряжение было таким сильным, что, когда он наконец начал медленно наклонять ко мне голову, я чуть не застонала от облегчения.
Он потянулся ко мне, приоткрыв губы, с выражением смеси неуверенности и открытой страсти на лице. Я никогда, сколько буду жива, не забуду этого взгляда, не забуду этого прекрасного выражения его лица. Оно больше никогда не будет таким. Едва он поцелует меня, это будет его первый поцелуй, и он, я знала, никогда не повторится. Я впитывала его, запоминала, вживляла в себя. И тут его губы коснулись моих, и я застонала – из моей груди вырвался этот задохнувшийся звук. Он расширил глаза, которые стали еще темнее, и на секунду замер, а потом крепко прижался губами к моим губам, снова закрыв глаза. Я тоже закрыла свои, провалившись в ощущение его мягких губ на моих, пробующих, мягко скользящих и снова прижимающихся крепче. Спустя несколько секунд он придвинулся ко мне ближе, и его язык скользнул между моими губами, которые я тут же приоткрыла, приглашая его. Его язык проник ко мне в рот, и я сплелась с ним своим. Он прижался ко мне всем телом, и из его рта в мой ворвался легкий выдох, словно он вдыхал в меня жизнь. Может быть, это так и было. Может, так оно и было все время.
Он ласково опустил меня на диван, не отрываясь от моих губ, и опустился на меня, склонив голову. Поцелуй стал глубже, его язык продолжал исследовать мой рот, а мой отвечал ему в этом медленном эротическом танце.
И ничего на свете не казалось более правильным.
Меня охватило безумное облегчение при мысли о том, насколько я хотела этого человека в себе, рядом с собой, целующим меня. Я чуть не заплакала от счастья.
Через несколько минут он оторвался от меня, задыхаясь, глотая воздух и глядя мне в глаза. Я с улыбкой возвратила его взгляд, и он снова припал к моим губам и запустил руки в мои волосы, пропуская их сквозь пальцы, черпая горстями. Это было так приятно, что я снова застонала, подымая бедра и прижимаясь к нему. Я чувствовала его эрекцию, твердую и большую, и я заерзала, пока не почувствовала ее там, где мне хотелось. Я ощущала этот жар сквозь двойной слой ткани его джинсов и своих льняных шорт. Он снова выдохнул мне в рот, и я выпила этот вдох, понимая, что это стон, который не имел звука.
Он прижался ко мне, оторвался от моих губ и вопросительно взглянул на меня, чтобы убедиться, что я не возражаю. Эта нежность и забота о моих желаниях заставила мое сердце сжаться, и я слабо улыбнулась.
–
Он снова начал целовать меня, добавив легкие вращения телом над моим лобком. Я не знаю, понимал ли он, что эти движения, доставляющие ему удовольствие, приносили удовольствие и мне. Я постаралась показать ему, что мне это нравится, раскрыв губы и прижимаясь к нему бедрами. Он приноровился к моим движениям своими, и то, что он был так чуток к моему удовольствию, вызвало у меня новую волну возбуждения. Я почувствовала, как кровь прилила к моему клитору, и он набух и заныл в возбуждении. Я отвлеченно подумала, как много в этом танце мужчины и женщины происходит от чистых инстинктов, взаимодействия без всяких слов.
Его тело двигалось по мне, мои набухшие соски терлись о его грудь, вызывая во мне новые вспышки желания.
Из его рта вырвался еще один выдох, и, ощутив его, мое тело упоительно напряглось, и я содрогнулась в облегчении, оторвавшись от его рта, выгнувшись и громко закричав.