— Он знает не понаслышке, как ужасно жить в бедности, но все равно поступил так с нами.
Для него это был больной, захватывающий способ напомнить себе о том, как высоко он поднялся, и как низко под ним сейчас были другие люди.
Джейми слегка вздрогнул, отвел взгляд, а затем снова посмотрел на меня.
— Я знаю, — выдохнул он и остановился на секунду. — Если тебе станет легче, мне тоже не нравится то, как я живу, несмотря на все, что у меня есть. — Он нахмурился, глядя в окно позади меня. — В тот день, — его взгляд встретился с моими, — в тот день, когда мой отец… сказал вам покинуть наш дом, я наблюдал. Я все видел. И я хотел пойти с тобой. Я видел, как вы все трое уходили, взявшись за руки, как ты опиралась на свою сестру, и… Как бы глупо и, вероятно, бесчувственно, это для тебя не звучало, но я хотел пойти с вами. Хотел того, что было у тебя. Я хотел иметь семью.
Я уставилась на него в шоке.
— Я бы хотела того же. Семью. И… — я тихо рассмеялась, — немного еды в холодильнике.
Джейми рассмеялся невеселым смехом, который закончился чем-то вроде гримасы.
— Жизнь сложная штука, Понибой*, — тихо сказала я, качая головой.
— Что?
— Ничего. Еще раз спасибо, Джейми. Спокойной ночи.
Он кивнул, выглядя обеспокоенным.
— Спокойной ночи, Тенли. Не забудь приложить лед к глазу.
— Обязательно, — сказала я и, открыв дверь машины, выскользнула из нее.
Я наблюдала за тем, как Джейми развернулся и поехал назад по дороге в город. Я стояла там минутку, дыша свежим ночным воздухом, думая о том, что собиралась сказать маме. Я не могла сказать ей правду. Это ни к чему хорошему не привело бы — она ничего не могла с этим поделать, и ей могло стать хуже. Я могла бы сказать ей, что столкнулась с вращающейся дверью на работе.
Но когда я стояла там, эмоции переполняли меня. Я не хотела врать. Мне так хотелось, чтобы кто-то обнимал меня, пока я плачу. Хотела, чтобы кто-нибудь сказал мне, что все будет хорошо. Слезы потекли по моему лицу, когда я посмотрела на небо.
— Тен?
Я резко дернулась от звука голоса. Кайленд.
Смахнув слезы, повернулась к нему лицом. Когда он подошел достаточно близко, чтобы я могла разобрать его черты, он заколебался, его лицо исказилось сначала в замешательстве, а затем от гнева.
— Какого хрена? — прошипел он, быстро двигаясь ко мне и наклоняя мое лицо вверх к луне, к свету. — Кто это сделал? — требовал он.
— Кайленд, — заплакала я, это борьба истощила меня.