Обидевшись, я убираю руку с ее плеча и замедляю шаг.
– Я нассал тебе в кашу этим утром? С чего ты накинулась на меня?
– С того, что я переживаю за тебя. Когда ты причиняешь боль другим, это оставляет шрамы и в твоем сердце. – Выражение ее лица смягчается. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. А Хартли, кажется, не сделает тебя счастливым.
– Знаешь, может, ты будешь заниматься своими делами и переживать о том, хранит ли тебе верность Рид в своем колледже? – огрызаюсь я.
И злость тут же сменяется сожалением, когда я замечаю обиду на лице Эллы.
– Черт, прости. Говорить так – настоящее свинство. Рид боготворит даже землю, по которой ступает твоя маленькая ножка. – Я ерошу ей волосы. – Но, слушай, я серьезно. У нас с Хартли все нормально. Ей нужен друг, и по какой-то мне самому неведомой причине я хочу быть этим другом. Я не собираюсь причинять ей боль, и она не собирается причинять боль мне.
Но Эллу это не убеждает.
– Как скажешь.
– Ну что, мир?
Элла кивает мне и обнимает рукой за талию.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, – говорит она, уткнувшись мне в грудь.
– Я уже счастлив, – отвечаю я и спешу сбежать в свой класс.
Мне не особо нравится анализировать свои поступки. Рид и Гидеон, наоборот, что-то прикидывают, взвешивают, оценивают. Я же предпочитаю действовать и не задумываюсь, как все обернется. Наверное, потому что в большинстве случаев все складывается хорошо. Ну а если нет… что ж, всякое бывает.
Просто если я буду слишком заморачиваться по поводу всякой фигни, которая вдруг пошла не так, то в итоге снова подсяду на таблетки, как в пятнадцать, и погружусь в депрессию, которая прибрала к рукам маму и не хотела отпускать.
Если бы дружба с Хартли заставила меня нырнуть в омут эмоций, который поглотил бы меня целиком, я бы отступил. Но когда мы вместе, мне хорошо. Она веселая, не выносит мне мозг, и… я чувствую, что нужен ей.
Если честно, во мне никто никогда особо не нуждался. У Эллы был Рид. У мамы – таблетки и алкоголь. У отца – работа.
Хартли же одна. И что-то такое в ее одиночестве цепляет меня.
Но я не хочу париться об этом, поэтому – что совершенно мне не свойственно – с головой окунаюсь в учебу все четыре следующих урока. Отвечаю на вопросы. Высказываю предположения. Участвую в дискуссиях. Мои одноклассники и учителя в полнейшем шоке.
– Ты пьян? – шепчет мне Хартли во время урока по государственному управлению.
Я закатываю глаза.