А вот это уже задевает меня не на шутку.
Но чувство обиды быстро проходит, когда я кое-что подмечаю: в ее голосе звучит фальшь. И она старательно избегает встречаться со мной взглядом.
– Я тебе не верю, – объявляю я. – Ты
Хартли ставит стакан на стол и, чуть пошатываясь, поднимается с дивана.
– Тебе пора, Истон.
– Почему? Потому что я поймал тебя на лжи? – С вызовом во взгляде я тоже встаю на ноги.
– Нет, потому что ты начинаешь действовать мне на нервы.
– Нет. Я волную тебя.
Я подхожу ближе, Хартли не двигается с места, хотя я вижу, как она напряжена. Ее дыхание участилось, и мне даже видно, как пульсирует венка у нее на шее. И еще отчаянное желание в ее глазах. Она хочет меня, ну, или, по крайней мере, хочет то, что я могу ей дать, но эта девчонка слишком гордая, чтобы попросить об этом. Она считает, что ей не нужны чувства, близость или отношения.
Я начинаю разгадывать Хартли. Не проблемы с семьей, а ее прошлое движет ею.
Когда она напугана или чувствует опасность, готова биться до последнего. Будь на моем месте кто-то не такой упорный, он давно бы сдался. Но именно поэтому она одна: в ее жизни никогда не было того, кто сошелся бы с ней.
Я знаю, что значит быть одиноким, хотеть и не иметь. И не желаю, чтобы Хартли тоже испытывала все эти чувства. Особенно если рядом есть я.
– Я сейчас это сделаю, – тихо говорю я.
Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются.
– Что сделаешь?
– Поцелую тебя.
У нее перехватывает дыхание. Воздуха становится мало, словно летишь высоко в облаках и между тобой и безграничным голубым небом нет ничего, кроме нескольких сантиметров металла. По венам растекается радостное возбуждение: я вижу в ее глазах такое же предвкушение, какое испытываю сам.
– Истон… – произносит Хартли, но я не пойму, предупреждение это или просьба.
Да и слишком поздно разбираться. Мои губы уже накрыли ее.
Хартли удивленно вздыхает, но я ощущаю, как она целует меня в ответ.