– Ну да. У Леброна Джеймса особое рукопожатие для каждого из своих товарищей по команде. Таким образом ты узнаешь, что людей что-то связывает. Давай что-нибудь попробуем.
– Я никогда в жизни не запомню какое-нибудь сложное рукопожатие. Выбираю песню. Давай лучше ты будешь петь мне песню каждый раз, когда мы будем встречаться. – Хартли закрывает глаза.
Бедняжка, она так устала. Я беру покрывало, лежащее на спинке дивана.
– Я уже говорил тебе, что у меня напрочь отсутствует слух, – напоминаю я ей, укрывая ее ноги. – Но какую песню ты предлагаешь?
Хартли натягивает покрывало до подбородка.
– Я пошутила.
– Но я готов принять любой вызов.
– Начинаю понимать это.
– Если песни и рукопожатия не подходят, остановимся на секретном стуке.
Она не отвечает. Я смотрю, как медленно и спокойно поднимается и опускается ее грудь. Потом осторожно встаю с дивана и перекладываю ее ноги на освободившееся место. Хартли не просыпается, даже когда я подсовываю ей под голову подушку и накрываю симпатичным лоскутным одеялом, которое нашел аккуратно свернутым на полу у дивана.
Мне очень хочется остаться, но я знаю, что Хартли предпочла бы проснуться в одиночестве. И поэтому ухожу.
Почему я так зацепился за эту идею: быть друзьями? Но она почему-то кажется мне правильной. Я хочу, чтобы Хартли стала частью моей жизни, и если это возможно только при условии, что нас будет связывать лишь дружба, – так тому и быть.
Это немного не то, чего я хочу, но тоже неплохо.
Глава 10
Я:
Она:
Я:
Она:
Я ухмыляюсь, глядя на экран телефона, вышагивая по коридору корпуса искусств, спрятанного в восточной части кампуса. Вообще-то, я никогда здесь не был: у меня с творчеством не очень.