Ее глаза становятся похожи на две узкие щелочки.
– Это было частью договора. Ты должен был надеть золотой галстук, под цвет моего платья.
Я следую взглядом за ее рукой, которой она проводит вдоль тела в духе Ванны Уайт[11]. Такое ощущение, что Джордан обернули в золотую шелковую бумагу, очень тонкую. Черт, это что, ее соски? Я пытаюсь не глазеть на них, но это непросто.
Отводя взгляд, я замечаю на лице Джордан самодовольную усмешку.
– Нравится то, что видишь?
– Ты про свои сиськи? Джордан, они есть у каждой девушки.
Ее усмешка из самодовольной превращается в издевательскую.
– Передай Элле, что сделка отменяется и она по-прежнему должна мне.
Дверь начинает закрываться прямо у меня перед носом. Упираясь рукой в деревянный проем, я протискиваюсь внутрь.
– Отлично выглядишь, – через силу выжимаю я из себя.
– О, ну вот, другое дело! – Демон похлопывает меня по руке, и мне приходится призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не передернуться. – Неужели было так тяжело?
Да, очень тяжело. И я не хочу, чтобы меня трогала она или любая другая девушка, если ее не зовут Элла Харпер. Но Джордан я этого, конечно, не говорю, а лишь повторяю свой вопрос:
– Ты готова?
Учитывая, как она разозлилась из-за того, что я опоздал, жду, что в ответ прозвучит «да». Но не тут-то было.
– Мы никуда не поедем до тех пор, пока ты не наденешь золотой галстук.
Мать твою, эта девица вообще в своем уме?
– У меня такого нет, а даже если бы и был, я не собираюсь тратить лишние двадцать минут и ехать за ним. Бери сумку или что там тебе нужно, и поехали.
Джордан упрямо выставляет подбородок.
– Нет, сначала мы сфотографируемся. Мам! – кричит она. – Приехал Рид Ройал. Мы готовы фотографироваться.
Сжав пальцами переносицу, я молю Бога дать мне еще терпения. Мне не хочется выполнять роль манекена, пока Джордан будет увековечивать в памяти этот балаган.