– Значит, поэтому тут нет танцев?
В самом дальнем углу комнаты я вижу стол, полный сумок, конвертов и корзин. Похоже на вещевую лотерею, только предметы поизысканнее.
– Почему, танцы – в обеденном зале.
Я смутно припоминаю небольшой квадрат свободного пространства между столами.
– Но там так мало места!
– Вряд ли кто-то будет танцевать.
Ну конечно, кто захочет танцевать, когда можно поиграть в азартные игры?
– Когда это началось?
– Может, лет десять назад. – Уэйд хлопает по руке одного из футболистов, мимо которого мы проходим. – Никто из парней не танцевал, и вскоре они вообще перестали приходить, почти все. И вот кто-то додумался устроить здесь казино. Бум! И парни снова в деле.
Мы останавливаемся рядом с одним из столов. Здесь есть все: от сумок до ювелирных украшений и рекламных проспектов с надписями типа «Аспен», «Лас-Вегас» или «Пуэрто-Вальярта». Теперь понятно, о чем говорил Уэйд.
– Здесь ничто не стоит пять сотен, – говорю я ему, показывая на выделенные жирным шрифтом цифры, напечатанные внизу каждого листа, с пояснениями.
– Да, но ты типа должна выиграть еще фишки, а тот, с кем ты пришла, должен отдать тебе свои.
– Совсем никакой дискриминации, – бормочу я себе под нос.
Уэйд фыркает от смеха.
– В Асторе не все свободны от предрассудков. Ты разве только сейчас заметила?
Я задумываюсь: не потому ли не пришла Вэл? Кроме платья нужно потратиться и заплатить пятьсот долларов за фишки, на которые можно купить всякое барахло.
– Отстойно быть тем, кто учится по стипендии.
Уэйд хмурится.
– Тебе необязательно играть.
Я оборачиваюсь по сторонам.