Я опускаю взгляд вниз, на фигуру, скорчившуюся на краю тротуара, в шагах двадцати от меня. Фигура поднимается и превращается в Хартли Райт.
– Что случилось? – спрашиваю я, за две секунды преодолев расстояние между нами. Хватаю ее за плечи, притягиваю под свет и осматриваю с головы до ног. – Ты в порядке?
Хартли такая красивая в свете уличного фонаря: длинные черные волосы шелковым занавесом обрамляют лицо. На ней одна из ее фирменных огромных толстовок и темные обтягивающие джинсы, в которых ноги выглядят жутко сексуальными. Серые глаза кажутся почти черными, когда она поднимает на меня печальный взгляд.
– Думаю, да.
– Что ты здесь делаешь?
– Ждала автобус. – Она показывает на знак над своей головой.
– Они не ходят так поздно, последний рейс отходит около десяти вечера.
Я знаю это, потому что мой папа устроил так, чтобы здесь появилась остановка, когда Элла работала в пекарне. Несмотря на то что у нее есть собственная машина, она предпочитала ездить на автобусе, даже если это означало ехать в толкотне среди других пассажиров.
– Ой. – Хартли трет руки и дрожит. – Этого они мне не сказали.
Я снимаю свою куртку и набрасываю ей на плечи. Должно быть, «они» – это Кайл и Фелисити.
– Что ты делала с этими двумя?
Она на секунду задерживает на мне тревожный взгляд, а потом отводит глаза и смотрит на тускло освещенную парковку и темный тротуар.
– Они рассказывали мне кое-что, – наконец сознается Хартли и, несмотря на куртку на плечах, снова дрожит.
От страха у меня сводит живот. Черт побери, что они наговорили ей? На самом деле, меня до ужаса пугает масштаб лжи, которой они могли забить ей голову, начиная с той, в которой Хартли и Кайл Хадсон встречались. Или этот больной ублюдок таким образом пытается уложить ее в свою постель? К горлу подступает тошнота.
– Что, например? – охрипшим голосом спрашиваю я.
– Кое-что… – Хартли облизывает губы. – Кое-что плохое.
– О тебе? О тебе нельзя сказать ничего плохого. К тому же они даже не знают тебя.
– Нет. О тебе, – тихо произносит она.
Я чуть отстраняюсь. Вот чего не ожидал, так не ожидал. Знаю, Фелисити ненавидит меня, потому что как-то вечером, напившись, я пообещал ей, что притворюсь ее парнем, чтобы она могла поучаствовать в какой-то там фотосессии, а протрезвев, сказал, что беру свои слова назад, и извинился. А потом отвез Хартли на пирс, и она в первый раз поцеловала меня.
Фелисити решила, что мы смертельные враги, устроила так, чтобы Хартли отстранили от учебы за списывание, а мне сказала, что это только начало.