Игнорируя ее, я возвращаюсь к дивану и опускаюсь на корточки рядом с Истоном.
– Ты как?
Он поворачивает голову ко мне и глупо улыбается.
– Йоу, бро!
У меня сжимается сердце. Как же все это неправильно!
– Потерпи секунду, и я заберу тебя отсюда.
Он смотрит на меня стеклянными глазами и вряд ли понимает.
– Мама, Истону пора, – говорю я матери.
– Но я не хочу оставаться одна. – Ее тонкие пальцы обхватывают мое запястье. Я с легкостью могу вырваться, но мамина хрупкость удерживает меня сильнее любой веревки.
За последние несколько месяцев ее состояние сильно ухудшилось. Она стала больше пить, принимать все больше таблеток. А папа тем временем пропадает бог знает где, переложив заботу о маме на наши плечи. Я осторожно расцепляю мамины пальцы.
– Знаю. Я вернусь и побуду с тобой. – А значит, с Сав мы сегодня больше не увидимся.
– Мы все останемся здесь. Ты, я и дорогой Истон. – Мамина рука опускается на макушку Иста. Он едва заметно вздрагивает.
– Ему нужно делать домашнюю работу. – Мама просто помешана на школе и ненавидит, когда мы прогуливаем уроки. Вернее, ненавидела до того, как уйти в себя. Не дожидаясь ее ответа, я ставлю Истона на ноги. Он по-прежнему худой, но уже успел нарастить мышечную массу, и теперь его не так-то легко таскать по дому, как всего лишь год назад.
– Давай пойдем, братишка.
Он едва слышно бормочет «спасибо», мама слабо возражает. Закинув его руку себе на плечо, вывожу брата из комнаты и тащу в его спальню. Там настоящий бардак. На полу раскиданы одежда и книги. Дверца мини-холодильника открыта, телевизор орет во всю мощность.
– Блин, как тут громко! – Истон прижимает ладонь к одному уху.
Я бросаю его на постель, а сам подхожу к телику и выключаю его. Где пульт, неизвестно. Потом стягиваю с Истона обувь и раздеваю его. Он в полубессознательном состоянии и не сопротивляется мне, слава богу. Накрыв брата одеялом, выхожу из его комнаты.
Проходя по мостику, соединяющему детское крыло с родительским, останавливаюсь и смотрю вниз. Мне хочется сбежать, взять ключи от машины и покинуть этот дом, уехать в другой конец страны, затеряться в лесах или горах, в любом месте, где можно было бы сбросить хоть часть той ответственности за семью, которая давит на меня железной плитой. Но так нельзя. Я не могу оставить своих братьев.
Мысленно даю себе пощечину. После сегодняшнего мне нужно как-то помочь маме и Истону, нанять доктора, который будет приходить к нам домой и сможет назначить им лечение. От депрессии, наверное.
Когда я возвращаюсь в мамину спальню, она по-прежнему сидит на диване, уткнувшись невидящим взглядом в закрытые шторы.