Я не Монте-Кристо

— Я дал ему задание навести порядок, а сам пришел сдаваться в рабство. Можешь распоряжаться мной по своему усмотрению.

И вроде бы ничего не сказал, а у Саломии застучало сердце, потому что у нее оно начинало стучать от одного звука его голоса, даже если бы он просто таблицу умножения ей рассказывал.

— Тогда доставайте из пакета овощи.

— Может, мне заняться мясом? Что ты собралась из него готовить?

— Медальоны.

— Тогда я разделаю мясо, замариную, а потом займусь овощами.

«Ты что, научился готовить?» — чуть не вырвалось у Саломии, она в последний момент прикусила язык. Молча отошла от мойки и достала из шкафчика все необходимое для маринада. Наверное, научился, раз так уверенно обращается со свиной вырезкой. И где-то совсем глубоко отдалось удовлетворенно: «Может, это из-за того, что он живет один?». Но гордость не позволила задать вертевшийся на языке вопрос, и она принялась за индюшку.

Натереть специями, обмазать горчицей с оливковым маслом и соком лимона — все делалось на автомате, и какое-то время они оба молчали. Никита отложил в сторону нож, вытер руки, а потом повернулся к Саломии:

— Сальма… — хмыкнул и уставился в стену. — Слушай, ты же не Сальма, как тебя по-настоящему зовут? Ну не могу я так тебя называть. У тебя же было раньше имя, какое-то похожее, да?

Его вопрос ввел Саломию в ступор. Она выбрала Сальму не из-за схожести со своим прежним именем, а потому, что на итальянском языке это слово означало «прах», «останки». Но не говорить же об этом Никите, и она назвала первое имя, которое пришло в голову.

— Алина.

Никита вскинул голову и посмотрел в упор.

— Алина?.. Ладно, скажи, Алина, где отец Даньки?

— Зачем вам мой муж?

— Я вижу, что парню не хватает мужского общения, ты растишь из него какую-то китайскую розу.

— Он бросил нас.

— После аварии?

— Да.

— Так он не видел Данила? Почему вы не общаетесь?

— Послушайте, госпо… Никита, давайте договоримся, что мы не будем обсуждать моего мужа, это не ваше дело!