Злат не вернулся.
Серильда недовольно хмыкнула.
– Злат!
Никто не ответил.
Всплеснув руками, она фыркнула и сердито уставилась на одного из ближайших богов. Просто так, без причины – не считая того, что кроме богов ей некого было винить в нынешнем затруднительном положении. На витраже была изображена Сольвильда, богиня неба и моря, дующая на паруса большого корабля, наполняя их ветром. Художник изобразил богиню величественно, как и других – в развевающихся одеждах, цвет которых переходил от малиново-красного к нежно-голубому, как небо на восходе солнца, и в жемчужной короне, ярко выделяющейся на ее темной коже. Однако Серильде казалось, что Сольвильде подошла бы более удобная одежда – просторная рубаха, удобные бриджи да кожаные ремни для ношения всех ее важных вещиц. Компасов, телескопов и тому подобного. Она всегда представляла Сольвильду одетой на пиратский манер.
– Просите, и дано будет вам.
Она обернулась. Злат стоял рядом, со свертком бордового бархата в руках.
Серильда готова была заплакать от облегчения.
– Спасибо.
– Не за что. Я надеялся, что удастся покопаться и в твоем нижнем белье, но там сидели близнецы – уставились на меня, как два совенка. Дети – страшные создания. – И Злат наигранно вздрогнул.
Серильда закатила глаза. Злат вечно притворялся, что дети его пугают, а сам первым бросался к ним, стоило пятерке заскучать. Первым успевал похвалить Анну, когда та демонстрировала умение стоять на руках, первым хватал за руку Гердрут, если девчушка пугалась. Серильда не раз задумывалась, отчего он так ладит с малышами. Ей казалось, это связано с чем-то, спрятанным глубоко в его душе, – со стертой памятью о том, как он заботился о младшей сестричке.
– Ты бы не посмел тронуть мое белье, – без особой уверенности сказала она, выхватывая платье у него из рук.
Злат неопределенно пожал плечами.
– Подумал, что тебе может понадобиться что-то взамен… этого. – Он сделал неловкий жест в сторону ее ног.
– Нижняя юбка? – Девушка вздохнула. – Мне придется обойтись без нее. Отвернись.
Злат удивленно поднял брови, не отводя глаз. Веснушки заметнее проступили на щеках, тронутых румянцем смущения, зато в его взгляде было что-то дерзкое. Или плутовское. Серильда кожей почувствовала, как в воздухе между ними вспыхнула и повисла тысяча невысказанных слов.
Они так ни разу и не говорили о том, что произошло между ними тогда, в ту третью ночь, когда Серильде снова велели прясть золото из соломы. В ту ночь, когда его поцелуи оставляли жгучие следы на ее шее. В ту ночь, когда она без колебаний позволила ему увидеть себя без нижней юбки, без панталон… без всего.
Но сейчас Злат не стал настаивать.
Он чуть заметно улыбнулся одними уголками рта и отвернулся лицом к стене.
– Дай знать, если тебе понадобится помощь, – сказал он.