Напоминание о нем

Иви как-то сказала мне: Сожаления держат тебя на паузе. И тюрьма тоже. Когда выберешься отсюда, не забудь включить пуск, чтобы не забыть, как надо двигаться вперед.

Но я боюсь. Что, если я могу двигаться вперед, только оставив Диэм позади?

– Можно тебя спросить? – сказал Леджер. Я посмотрела на него, он почти доел свою порцию. А я даже пару раз от своего бургера не откусила.

Леджер красив, но не так, как Скотти. Скотти был таким парнем по соседству. А Леджер не такой. Он выглядит как парень, который может отлупить парня по соседству. Он резкий, и то, что он владеет баром, тоже не смягчает его образ.

Но когда он начинает говорить, это не очень вяжется с его обликом, и это, наверно, самое важное.

– Что будет, если они не дадут тебе встретиться с ней? – спросил он.

Мне совершенно расхотелось есть. Одна только эта мысль вызывала тошноту. Я пожала плечами.

– Ну, думаю, я уеду. Не хочу, чтобы они чувствовали какую-то угрозу. – Я заставила себя съесть ломтик картошки только потому, что не знала, что еще сказать.

Леджер отхлебнул чая. В машине было тихо. Казалось, в воздухе между нами висят извинения, но непонятно чьи.

Леджер поерзал на сиденье и сказал:

– Мне кажется, я должен извиниться перед тобой, что помешал тебе…

– Ничего, – оборвала я его. – Ты сделал то, что считал должным, чтобы защитить Диэм. Как бы я ни злилась… Я рада, что в жизни Диэм есть люди, готовые ее защищать.

Он смотрел на меня, слегка опустив голову. Осмысливал мой ответ, ничем не выдавая, что думает. Потом качнул головой в сторону моей нетронутой еды. – Ты что, не голодная?

– Думаю, что сейчас не смогу ничего проглотить. Я возьму это с собой. – Я сунула бургер в пакет вместе с остатками картошки. Свернула пакет и положила на сиденье между нами. – А мне можно тебя спросить?

– Конечно.

Я откинулась на сиденье и посмотрела ему в лицо.

– Ты меня ненавидишь? – Я сама удивилась, когда этот вопрос вырвался у меня, но мне нужно было знать, на каком мы свете. Иногда, вот как тогда, у него дома, мне кажется, он ненавидит меня так же, как родители Скотти.

А иногда, вот как сейчас, он смотрит на меня, как будто может сочувствовать моему положению. А мне важно понимать, кто мой враг, знать, есть ли хоть кто-нибудь на моей стороне. Если у меня тут только враги, то что я вообще здесь делаю?

Леджер откинулся на сиденье, свесив локоть в раскрытое окно. Глядя прямо перед собой, он потер подбородок.

– После смерти Скотти у меня сложилось твердое мнение о тебе. И все эти годы ты была, как какой-то человек, допустим, онлайн – некто, кого я могу осуждать и обвинять, даже не зная его по-настоящему. Но теперь, когда мы лицом к лицу… Я не уверен, что хочу высказать тебе все то, что всегда хотел сказать.