Я говорил, что люблю тебя?

22
18
20
22
24
26
28
30

– И что же такого тяжелого в твоей жизни?

Тайлер скрипнул зубами, кулаки сжались, под кожей отчетливо проступили жилы. Довольно долго он молчал, и я ясно видела, как мечутся его мысли. Когда же он снова заговорил, голос был уже тихим, хотя все еще грозным.

– Иден, хватит.

– Что хватит? – Я сделала шаг к нему, стараясь выглядеть спокойной. Сейчас мне ни за что нельзя было отступать. Потому что я твердо решила добиться правды, и никакие злобные взгляды не в силах были меня остановить.

– Хватит пытаться меня раскусить. – Тайлер медленно и четко произносил каждое слово, каждый звук. Будучи выше ростом, он злобно смотрел на меня сверху вниз, хотя в глазах сквозило что-то сродни печали. И этот взгляд вдруг напомнил мне фотографию, которую я видела в гараже у Дина. Ту, где он перед игрой команды «Форти Найнерс». С отцом, стоящим на противоположной от Тайлера стороне снимка.

– Тайлер! – Для меня он был пазлом из миллиона фрагментов, и все их нужно собрать воедино – только так можно увидеть полное изображение. – Ты за какую команду болеешь: за «Форти Найнерс» или за «Чарджерс»?

– Что еще за дурацкий вопрос? – спросил Тайлер, явно пораженный, что я так легко переключилась на другую тему. Наверное, подумал: «То пристает как банный лист, а то вдруг футбольной фанаткой заделалась». – За «Форти Найнерс».

Открыв рот, я озадаченно на него уставилась. Такой ответ не укладывался в голове – не вязался с фотографией.

– Я видела у Дина фотку, – сказала я, осторожно подводя разговор к нужной теме, – на которой вы с Дином и с вашими отцами перед игрой этой команды. Если ты болеешь за «Форти Найнерс», то почему у тебя такой вид, словно ты вообще не хочешь там находиться?

Тайлер остолбенело заморгал:

– Дин обещал спрятать ее подальше…

– Отвечай на вопрос, – потребовала я. Все это было крайне странно, и я сгорала от нетерпения. Я чувствовала, что постепенно приближаюсь к разгадке, и волновалась все больше и больше. – Что тогда произошло?

Потянувшись, Тайлер взял с тумбочки стакан и сжал его в руке с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Я испугалась, что от такого давления стекло может лопнуть. К счастью, стакан оказался крепким. Тайлер подошел к окну и застыл – тишину нарушали лишь отдаленные звуки музыки и его тяжелое дыхание.

Пирс сейчас был ярко освещен, из-за ряда посаженых вдоль дороги пальм пробивались разноцветные огни. Нарезало круги «чертово колесо». Странно, что оно работало, ведь была уже середина ночи.

– Иден! Ну почему ты такая? – тихо спросил Тайлер, по-прежнему стоя ко мне спиной и глядя в окно. – Тебе совершенно незачем это знать. Остальные как-то же обходятся.

Я чувствовала: что-то в нем поменялось. Опустив голову, он водил средним пальцем по ободку стакана. Я не хотела больше никаких разговоров. Я хотела лишь тишины, чтобы просто изучать его: каждую черточку, каждый изъян. Хотела взглянуть ему в глаза и поймать ответный взгляд, улыбнуться и увидеть улыбку. Хотела смотреть, как ходят его желваки, когда он о чем-то думает, хотела, чтобы он спокойно мог доверять мне свои мысли. Я хотела видеть его насквозь.

Я хотела его.

– Тайлер, – шепнула я в надежде, что незримая сила имени заставит его посмотреть мне в глаза, но он так и не повернулся. Лишь мельком глянул на меня через плечо. – Расскажи. Пожалуйста.

Он медленно покачал головой, словно ему невыносимо больно решиться.

– Не заставляй меня, – выдохнул он. Глаза были закрыты.