Я отвлекаюсь от разговора, разрезая блинчик на мелкие кусочки, и задумываюсь, как там Элла с отцом. Наверное, уже проснулись – почти девять часов. И начали выяснять отношения. Мне так жалко Эллу, вынужденную противостоять отцу в одиночку. Какие мы эгоисты! Хоть назад возвращайся! Однако к концу завтрака я отгоняю от себя эту мысль. Элла, в конце концов, юрист, она умеет за себя постоять. Тайлер не переживает, и я не буду. Кажется, сейчас его больше беспокоит дедовская машина. Как только Мария начинает убирать со стола, они вдвоем с Питом направляются к гаражу.
– Если выедем в десять, доберемся до Портленда засветло, – говорит мне Тайлер, остановившись у двери.
Какой же он красивый! – думаю я.
Пит кричит из гаража, чтобы он захватил фонарик. Тайлер умоляюще смотрит на меня:
– Ты не против?
– Конечно, нет, – отвечаю я, тем более что я действительно не против. И иду помочь Марии убрать со стола.
– А вы всегда здесь жили, в Реддинге? – спрашиваю я, не в силах преодолеть любопытство.
– Нет, – качает головой Мария и, повернувшись ко мне спиной, несет тарелки к посудомоечной машине. – Семь лет. Раньше мы жили в Санта-Монике.
– Правда? – удивляюсь я, собирая со стола приборы.
– Si, – отвечает она.
– А почему переехали?
– Ну, после того, что произошло, мы не могли там оставаться. Выбрали Реддинг, здесь тихо, спокойно, но в то же время город. Нам нравится.
– Что произошло? – не могу понять я и вдруг догадываюсь: – С отцом Тайлера? С вашим сыном?
Вот я дура! Проклятое любопытство!
– Да, – отвечает Мария. – Тайлер говорил, что ты знаешь.
Она закрывает посудомойку и споласкивает руки. Я молчу. Язык мой – враг мой.
– Нам было очень тяжело. Тяжело с этим жить. Тяжело принять.
Могу представить, думаю я и меняю тему:
– А можно мне сходить в уборную?
– Наверху, вторая дверь налево.