Она прошла к столу и поставила посередине. Катя с запозданием отметила, что на кухне имелся небольшой стол, рассчитанный максимум на четырех человек. Такой интимный, семейный. Не предназначенный для лишних людей.
– Садись давай.
Коваль подошёл со спины. И снова сразу пространство вокруг сузилось, сгустилось. Катя умом понимала, что на неё он именно сейчас набрасываться не будет. Если бы хотел, ужинать не позвал бы.
Значит, ему от неё что-то надо ещё.
Разговор.
Но какой?
– Спасибо.
Он отодвинул стул, она, не глядя на генерала, позволила себя усадить.
Мужчина не спешил отходить от неё. Задержался за спиной, а у неё возникло чувство, что ей сейчас накинут петлю на шею.
– Остался сок.
Катя хотела подорваться и принести, потому что она забыла, но на ее плечо властно опустилась рука.
– Сиди, Катя, – горячее дыхание коснулось её шеи. Значит, мужчина согнулся. Она в своих предположениях оказалась права, потому что ей прошептали прямо на ухо: – И я же сказал, отмирай. Будем разговаривать.
Не зря он её сравнивал со свежестью океана.
Только вошла в дверь, а его повело. Словно у себя в другом доме оказался, на балконе, и холодный бриз пришел с ночного океана.
Он ожидал чего-то подобного. И Руслану даже понравилось. Новая эмоция, давно забытая. Интерес, игра. Когда ты ждешь конкретную девушку. Желаешь видеть только её. Никого другого.
Когда такое случалось с ним в последний раз? Лет двадцать назад, а то и больше. Когда он уже попробовал женщин, разных, и сделал для себя первые выводы. Когда ещё волновался перед встречей, потому что мог услышать: «нет» или «да пошёл ты». Хотя, стоит признать, оба ответа получал редко. Но волнение юношеское… было забавным.
И как это, волноваться, он тоже забыл. Давно научился держать эмоции под контролем. Даже с тренерами занимался. Учился считывать чужие мысли по жестам. Почему бы и нет?
Катя в очередной раз ему напомнила Воробушка. Очаровательного и маленького. В чистой и не им присланной одежде. В той, что была и в первый раз. Вот же засранка. Гордая? Гордость в пределах разумного – это очень хорошо.
А потом Генерала понесло. Один шаг, второй, третий. И вот он уже склоняет голову и целует ее. Под кожу медленно, почти нежно заползает возбуждение, ещё не похоть, когда рвет голову, и ему становится всё равно, кого трахать, лишь бы была плоть. Не зря он Ленку у себя держал, сбрасывал всё дурное, чтобы сразу же с порога ни сорвать с Кати старую одежду, и ни проделать с девушкой всё то, что рождалось в его порочной голове.
Мать вашу, а хотелось… Прижать её грудью к двери, к стеклу, чтобы видеть отражение возбуждения на её лице, как она закатывает глаза, как кусает губы от нетерпения. Почувствовать, как ерзает бедрами, подается вперед, навстречу ему.
ebooksa