– Немного.
Даша опустилась на диван, и сразу подобрала ножки, сверкнув розовыми пальчиками. Где её носки?! Почему она их не носит? Свои что ли выдать…
– Значит, будем разговаривать. Наконец-то, пообщаемся. Надеюсь, Снегурка ты понимаешь, что разговор будет долгим? И продуктивным.
– Продуктивным?
– Да. Я хочу получить ответы на интересующие меня вопросы. Кофе готов. Сахар? Сливки?
– Нет. Ничего…
Она хотела подорваться и ринуться ему навстречу, но Гриша остановил её:
– Я подам.
Снегурка подобралась, выпрямила спину и покраснела.
– Спасибо.
Чашку у него принимала осторожно. Как же, а то вдруг до него дотронется! Пальчиками своими.
Сжав зубы и передав ей чашку, Зимин развернул стоящий неподалеку к ней стул, оседлал его, положив руки на спинку, и требовательно сказал:
– Рассказывай.
Даша не спешила выполнять его распоряжение. Поднесла аккуратно чашку к губам, сложила их трубочкой и чуть ощутимо подула. Григорий сам не понял, что завис, наблюдая за её нехитрыми манипуляциями. По крови снова потекла раскаленная лава неудовлетворенности и жажды заполучить себе эту девочку с колдовскими зелеными глазами.
– Что… рассказывать?
– Почему оказалась на дороге в тот злополучный вечер. Почему шарахаешься от меня, как от прокаженного. Почему глаза заплаканные.
Даша грустно улыбнулась, обхватила небольшую, по сути, чашку обеими руками и ответила:
– Плакала, потому что страшно и грустно. Чувствую себя в западне. Шарахаюсь от вас, потому что вы говорите, что не тронете и тотчас лезете в трусы, – сглотнула и продолжила: – Оказалась на дороге, потому что сбежала из чужого дома, где меня пытались… подложить под мужчину. Вот и все. Как-то так.
Иногда правда воспринимается двояко. Все мы требуем честности в отношении себя, но не всегда готовы услышать её.
С Григорием случилось нечто подобное.